Французский шелк

— Присаживайся, Кассиди, — сказал Краудер, резким жестом указывая ему на стул.

Нервы у Кассиди были на пределе. Что-то должно было произойти, если интуиция его не подводила. Тони Краудер избегал его прямого взгляда. Это уже было тревожным сигналом.

— Я позволю конгрессмену Петри самому объяснить, почему он попросил нас об этой встрече. — Тони неловко закашлялся. — Когда ты выслушаешь все, тебе станет понятно, насколько это важно и срочно. Итак, сэр?

Петри начал со следующего:

— Меня крайне удивили заголовки сегодняшних утренних газет, мистер Кассиди.

— Да, новости ошеломляющие. Только слепой мог не заметить идентичности пули, которой была убита Ясмин, и тех, что мы извлекли из тела Джексона Уайлда.

— Это ошибка.

— Ошибки нет.

— Тем не менее ваше расследование на предмет возможной связи между самоубийством Ясмин и убийством Джексона Уайлда следует прекратить. Немедленно.

Он произнес это с такой педантичностью и откровенной наглостью, что Кассиди захотелось расхохотаться. Взглянув на Тони Краудера, он, однако, не заметил и тени улыбки на лице шефа. Наоборот, оно хранило выражение суровое и непроницаемое.

— Что происходит, черт возьми? — Кассиди вновь перевел взгляд на Петри. — С какой стати вы указываете мне?

— Ясмин не убивала Джексона Уайлда.

— Откуда вам это известно?

— Она была со мной в ту ночь. До утра.

Воцарилось молчание. Кассиди опять посмотрел на Тони — его тяжелый пристальный взгляд словно требовал разъяснений. Окружной прокурор прокашлялся; он явно ощущал неловкость от происходящего. Краудер с горечью сознавал, что теряет уважение Кассиди. Ведь он в отцы годился этому Петри, а распинался перед таким ничтожеством, словно тот был наследным принцем.

— Сегодня утром ко мне пришел мистер Петри и добровольно признался, что у него… э-э… что они с Ясмин состояли в определенных отношениях.

— Ну и признание, — саркастически заметил Кассиди. — Мне об этом уже давно известно.

— Полагаю, тебе рассказала обо всем мисс Лоран, — сказал Краудер.

— Да.

— Тогда ты можешь представить, в какое неловкое положение поставит твое расследование конгрессмена Петри и его семью.

— Ему следовало об этом подумать самому, прежде чем шляться на сторону. Петри рассвирепел:

— Переполох, который вызовет ваше следствие, будет совершенно напрасным, мистер Кассиди, поскольку, как я уже сказал, Ясмин была со мной, то есть у нее алиби.

Кассиди посмотрел на него с упреком.

— И вы, по всей видимости, не испытываете никакого чувства вины за ее самоубийство? Она размазала свои мозги по вашим стенам, и все из-за того, что вы оказались ничтожным лгунишкой. И что же вас заставило так низко пасть? Чувства притупились? Или испугались предстоящих выборов? А может, побоялись, что белые избиратели неодобрительно отнесутся к вашей темнокожей любовнице?

— Кассиди! — Тони стукнул кулаком по столу. Кассиди резко встал со стула и обрушил свой гнев теперь уже на Краудера:

— Это первая реальная улика, которую мы обнаружили с начала следствия. Неужели ты и впрямь думаешь, что я откажусь от нее лишь потому, что она может вывести нас на любовную связь нашего выдающегося конгрессмена?

От беспечного равнодушия Петри не осталось и следа. Красный от злости и негодования, он тоже вскочил на ноги:

— Ясмин не была моей любовницей. Она была очень привязана ко мне, но эта страсть была односторонней. Я бы сказал, роковой для нее страстью.

— Лжете. У вас было взаимное чувство, пока вы не отвернулись от нее.

— Она была крайне навязчивой особой.

— Что за чушь.

— Она употребляла наркотики…

— Вскрытие, проведенное доктором Дюпюи, доказывает, что единственным лекарством, присутствовавшим в ее организме, был аспирин.

— Ясмин к тому же явно не была согласна с моей позицией по…

— О, готов спорить, что вы достигали согласия по всем позициям. Какую вы предпочитали? Сверху или снизу?

— Кассиди, я не потерплю этого! — взорвался Краудер, тоже вскакивая со своего кресла. — Я не позволю оскорблять в моем кабинете господина конгрессмена. Он пришел сюда с чистосердечным признанием, которое я склонен расценить как большое личное мужество.

— Я не могу поверить, Тони! — воскликнул Кассиди. — Ты что же, собираешься спрятать это под сукно, притворившись, что результатов баллистической экспертизы попросту не существует?

— Нам обоим хорошо известно, что эти результаты неубедительны. Кроме того, конгрессмен говорит разумные вещи. Выслушай его.

— Но почему. Тони? — Кассиди готов был взорваться от гнева.

— Он убедил меня, что у Ясмин не было мотива для убийства Уайлда.

Кассиди повернулся и уставился своим тяжелым взглядом на Петри.

— Что ж, вам слово. Валяйте.

Петри одернул полу пиджака и приосанился.

— Ясмин воспринимала Джексона Уайлда как шутку, — сказал он. — И, хотя тот и называл «Французский шелк» порноизданием, она всерьез не реагировала на это. Для нее он оставался комической фигурой. Вот и все. Она даже поддразнивала меня за то, что я принимал его как почетного гостя нашего города.

— О да, вы большой специалист по части лизать задницы.

— Кассиди, замолчи!

Но он не обратил внимания на окрик Краудера и пошел в атаку на Петри: