Французский шелк

— Здесь умышленно даны ложные сведения, — объяснил ей Кассиди. — Я запустил эту фальшивку, чтобы сразу отсеять поток шизиков, страдающих манией сознаваться в чужих грехах, который неминуемо сопровождает любое сенсационное убийство.

У Клэр бешено забилось сердце. Она вновь и вновь перечитывала газетные строчки, отчаянно пытаясь отыскать деталь, которая и служила ловушкой для лжецов.

Кассиди склонился над ней и, понизив голос, произнес:

— Восстанавливая сцену убийства, вы процитировали эту фразу почти дословно, Клэр. Ваши факты — из газеты, но не из реальных обстоятельств.

— Я была там. Я убила его.

— Если это так, тогда покажите мне, где здесь несоответствие, — не сдавался он.

— Я…

— Не можете, так ведь?

— Нет. Да. — Она пыталась вслепую найти выход. — Я не могу помнить каждую мелочь.

— А ночью вы помнили.

— Вы меня смущаете.

— Да и меня тоже, Кассиди, — вмешался Краудер. — Если она говорит, что убила, значит, так оно и есть.

— Ты просто хочешь поскорей закрыть это дело, — взорвался Кассиди.

— А ты хочешь и дальше спать с мисс Лоран.

— Черт возьми, Тони!

— Тогда скажи, что это не так!

— Не могу. Да и не хочу. Но, независимо от того, сплю я с ней или нет, неужели ты хочешь приговорить женщину к пожизненному заключению за преступление, которого она не совершала?

Этот вопрос моментально отрезвил Краудера, он примолк, хотя и было видно, что гнев его еще не прошел. Кассиди встал перед Клэр на колени и накрыл ладонями ее руки.

— Клэр, прошлой ночью ты сказала, что, стоя у постели Уайлда, заметила часы «Ролекс», лежавшие на томике Библии на ночном столике. Ты еще сказала, что от этого тебе даже стало нехорошо.

— Постойте! Это был не «Ролекс». Просто дорогие наручные часы, необязательно «Ролекс». Я никогда не придаю значения фирменным этикеткам, так что, когда я сказала «Ролекс», это прозвучало как бы вообще. После статей в газетах мне, возможно, и запало в голову, что это были именно часы «Ролекс».

— Значит, теперь ты говоришь, что часы, лежавшие поверх Библии, были вовсе не «Ролекс»?

— Мне могло показаться, что это «Ролекс». Улыбка медленно расползлась по лицу Кассиди.

— Это действительно был «Ролекс». Но Библии не было. Еле слышный вздох вырвался у Клэр. Краудер что-то проворчал себе под нос. Кассиди наклонялся все ближе к ней:

— Клэр, ты ведь не убивала Джексона Уайлда? До вчерашнего дня у тебя были десятки возможностей признаться.

— Но я никогда и не отрицала этого, так ведь? Вспомните. Вы постоянно обвиняли меня в убийстве, но я ни разу этого не опровергла.

— В общем, да. Это на тебя похоже. Так же, как и взять на себя чужую вину.

— Нет, — упрямо качала она головой. — Я убила его.

— Ты должна доверять мне. Черт возьми, хоть раз доверься мне и скажи наконец правду!

Она пыталась поверить в его искренность, но не могла — система, которую он представлял, душила ее порывы. Она напоминала ей о тех бездушных чиновниках, которые решали участь маленькой Клэр Луиз. Они тоже просили ее довериться им — даже тогда, когда насильно тащили из дома тети Лорель, а мать кричала им вслед, обливаясь слезами.

— Клэр, ты любишь меня?

Слезы текли по ее щекам, но она отказывалась ответить ему, потому что признание могло опять обернуться ловушкой.

— Значит, не любишь, раз не доверяешь мне. Прошлой ночью ты была права. Я бы никогда не смог быть с тобой, если бы был убежден, что ты убийца. Но я уверен: ты не убивала. Клянусь тебе, все будет хорошо, только скажи сейчас правду.

Слова, которых он так ждал, готовы были сорваться с ее уст. Но она боялась. Сказать правду — означало вверить ему свою жизнь. И, что еще важнее, жизнь любимого человека. Судьбы тех, кого Клэр любила, были ей дороже правды. Она не могла предать близких ей людей.

— Клэр. — Он до боли сжал ей пальцы. — Доверься мне, — настойчиво шептал он. — Доверься. Ты убила Джексона Уайлда?

Клэр стояла на краю пропасти, и Кассиди подталкивал ее сделать шаг вперед. Если она любит его, она должна поверить его обещаниям, тому, что этот полет будет безопасным, а приземление мягким.

И, всматриваясь в дорогое ей лицо, Клэр уже знала, что дольше не сможет никого обманывать: она любила его.

— Нет, Кассиди, — произнесла она, и голос ее дрогнул. — Я не убивала.

Словно неимоверная тяжесть свалилась с его плеч. Он в изнеможении опустился на колени и уткнулся Клэр в подол. Воцарилось молчание. Наконец Краудер спросил:

— Зачем же вы сознались в убийстве, которого не совершали, мисс Лоран?

Кассиди поднял голову.

— Она защищала свою мать.

— Нет! — Безумным взглядом широко раскрытых глаз Клэр смотрела на Кассиди. — Вы сказали…

— Все будет в порядке, Клэр, — успокоил он, коснувшись ее щеки. — Но я должен рассказать Тони все, о чем ты рассказала мне прошлой ночью.

Клэр заколебалась на какое-то мгновение, потом согласно кивнула головой. Кассиди повернулся к Краудеру и произнес:

— Джексон Уайлд был отцом Клэр.

Ошеломленный и притихший, Краудер выслушал историю о том, как жестоко обошелся с Мэри Кэтрин уличный проповедник Джек Коллинз.