Французский шелк

— Сколько раз я должна объяснять? Я хотела оградить маму от сплетен и наговоров. Неужели вам так трудно это понять?

— Вы все время были только в вестибюле отеля?

— Да.

— И не поднимались на другие этажи, никуда больше не заходили?

— Нет.

— Вы воспользовались лифтом?

— Нет.

Он повернулся и уперся руками в плюшевый подлокотник дивана. Низко склонившись к Клэр, он спросил:

— Тогда какого черта вы не рассказали мне все это раньше? Если это на самом деле было так невинно, почему вы лгали мне?

— Потому что вы пытались обвинить меня в убийстве. Мое имя фигурировало в списке Уайлда, и вам, по всей видимости, это казалось важной уликой. У вас к тому же оказалась и эта папка с вырезками, от которой я по глупости попыталась избавиться. Это была уже вторая улика против меня. Я боялась, что, если вы узнаете о том, что я была в отеле в ту ночь, вы придете именно к такому выводу, который только что и сделали.

— Неужели я в самом деле оказался не прав, Клэр? Действительно ли вы появились в «Фэрмоне» той ночью лишь затем, чтобы забрать мать?

— Да, все было так же, как и сегодня вечером.

— Пока вы были в «Фэрмоне», не помогли вам старый приятель Андре Филиппи проникнуть в номер Уайлда?

— А стал бы Уайлд, лежа в постели, раздетый, спокойно беседовать со мной — незнакомым человеком?

— Откуда вы знаете, что он был раздет?

— Уже целый месяц во всех газетах ежедневно расписывается, как его нашли в постели голым. И потом, если бы я была так решительно настроена убить Джексона Уайлда, неужели вы думаете, я бы стала вовлекать в свои замыслы еще кого-то?

— Черт возьми, не знаю! — закричал Кассиди. Взволнованный, он низко опустил голову. Он стоял так близко к Клэр, что она чувствовала запах его мокрых волос и кожи. Даже в темноте она различала его макушку. Если бы Клэр слегка повернула голову, ее губы коснулись бы его виска, на котором бешено пульсировала жилка.

Наконец он поднял голову и испытующим взглядом посмотрел ей в глаза.

— Но это же чертовски логично. У вас был мотив для убийства. Была возможность. Был даже потенциальный помощник. Клэр, вы должны признать, что, если посмотреть на все это со стороны, вы по уши виновны.

— Тогда к чему все эти церемонии? Разве не к этому вы стремились? Думаю, теперь вы должны быть довольны — наконец-то накрыли убийцу. Так в чем же дело?

Медленно он взял ее за плечи, заставив подняться из кресла, так что она оказалась в опасной близости от него.

— В чем дело, спрашиваете вы? Думаю, я нашел убийцу. — Он коснулся пальцами ее волос. — Но я не хочу, чтобы убийцей оказались вы.

Внезапно его губы впились в ее рот. Прежде чем Клэр смогла опомниться от нахлынувшего на нее ужаса, он запрокинул ей голову, и Клэр непроизвольно вскрикнула, когда его язык раздвинул ей губы. Вместе с ним в рот ворвался вкус и запах мужчины, бесподобная смесь коньяка и мужской похоти. Возбужденный и злой, он целовал ее, не обращая внимания на сопротивление, которое, по правде говоря, было лишь символическим и вскоре уступило место наслаждению затянувшимся поцелуем.

Он на мгновение оторвался от ее губ, но лишь на мгновение.

Обняв ее за талию, он крепко прижал се к себе, так что она почувствовала его возбуждение. Желание, зародившись, нежным теплом разлилось по ее телу. Она теснее прижалась к нему.

— О боже, — пробормотал он, уткнувшись ей в шею. Ловкими движениями он расстегнул ей блузку и, щелкнув замочком бюстгальтера, просунул руки под освободившиеся чашечки.

Его поцелуи становились все более жадными, страстными. Клэр вцепилась в его рубашку, стараясь не терять опоры, хотя это становилось все сложнее — и не только потому, что он наклонял ее все ближе к дивану, но и она сама уже была не в силах противостоять его ласкам.

Его губы по-прежнему впивались в ее рот, и язык его словно искал ответа на вопросы, которые еще недавно слетали с него.

Их тела горели, охваченные желанием.

Пыл объятий становился опасным. Клэр испугалась своей неистовой реакции. Она представила, что еще мгновение — и она уже не сможет совладать с собой, ее выдержка погибнет в этом жарком любовном пламени. Это была самая ужасающая перспектива. Всю жизнь Клэр пытались учить эти облеченные властью ничтожества, и она привыкла, была вынуждена сопротивляться им.

— Хватит! — Она отстранилась, скинув его руки. — Вы неплохо потрудились, но вам все равно не удастся выудить из меня признание, даже таким способом.

Он тут же выпустил ее, отступив назад. Руки его сжались в кулаки. Дышал он с трудом, голос прерывался.

— Черт возьми, вы же прекрасно знаете, что не поэтому я целовал вас.

— Неужели? — с вызовом парировала она.

Он повернулся, сдернул с вешалки свой плащ и распахнул дверь. Из коридора в комнату хлынул яркий свет, очертив застывший в дверях силуэт.

Какое-то мгновение они смотрели друг на друга сквозь разделявший их полумрак, затем он вышел и захлопнул за собой дверь.

Клэр рухнула на диван. Закрыв лицо руками, она со стоном шептала слова раскаяния, которые — услышь ее сестра Анна Элизабет — вызвали бы у наставницы чувство законной гордости за ученицу.

— О боже, нет…Нет!