Французский Трофей

– Женя, как хорошо, – прошептал в ее шею Этьен, чувствуя близость оргазма.

Женя тоже часто-часто дышала, со стонами и всхлипами, и тоже ощущала, что разрядка близка.

– Очень хорошо… – стонала она, двигаясь вместе с Этьеном.

Скоро возбуждение достигло своего предела, и Этьен уткнулся в шею Жени, чтобы его стон в момент оргазма прозвучал не слишком громко. Он забрызгал семенем бедра возлюбленной, тесно прижавшись к ней.

Женя немного запоздала, но, все же, когда член Этьена вжался в ее разгоряченный ласками клитор, кончила и она, вскрикнув в подушку от накрывших ее ощущений.

Ощущать ее жар на своей руке Этьену было не впервой, но он сделал еще несколько легких движений, усиливая наслаждение любимой, а потом затих, прижимаясь к ней.

Женя повернулась к нему лицом и крепко обняла его, втягивая в нежный поцелуй.

– Это было невероятно хорошо…– прошептала она ему в губы, раскрасневшаяся и разгоряченная.

– Просто чудесно, – согласился Этьен, увлекая ее в неторопливый поцелуй. Все тело наполняла томная нега, из-за которой выбираться из постели не хотелось совершенно.

– А… внутрь оно еще лучше? – спросила его все-таки Женя, хоть и жутко стеснялась.

– Для всех по-разному. Надеюсь, тебе понравится, – ответил Этьен, ласково коснувшись ее губ.

– Я тоже на это надеюсь, – Женя ответила на поцелуй.

– Надо вставать, – Этьен потянулся и с сожалением улыбнулся. Их обязанности никто не отменял.

– А так не хочется…– призналась Женя. Вся довоенная жизнь словно канула в Лету. Она и не помнила, когда нежилась в постели в последний раз.

– Вот кончится война, мы поедем ко мне во Францию и будем там спать до полудня, – пообещал Этьен, погладив ее по спине.

– Думаешь, тебе позволят вернуться? – вздохнула Женя.

– Не позволят, значит, буду жить в Швейцарии, – пожал плечами Этьен и поцеловал ее в плечо. – Не тревожься, все с нами будет хорошо.

– Хорошо…– эхом отозвалась она и вздохнула. – Все будет хорошо. А сейчас и впрямь надо вставать, и собираться.

Они встали, помогли друг другу умыться, а когда вышли из палатки, столкнулись с Василием, и он зазвал их завтракать к Михайловскому, что было очень кстати, потому что сегодня фельдшеры наверняка слышали их утренние стоны, и хотелось избежать косых взглядов.

– Доброе утро, – улыбнулась Женя Михайловскому, усаживаясь за стол. – День чудесный, не правда ли? – Она была рада теплому солнечному дню.

– Вам лучше знать, – улыбнулся врач, разливая им по кружкам ароматный крепкий кофе – даже его Василий смог тут раздобыть.

– О чем вы, Андрей Ионыч? – округлила глаза Женя.

– Ваш день начался явно лучше, чем у кого бы то ни было в этом лагере, – пояснил Михайловский. Стонов он не слышал, но вот засосы на шее Жени видел прекрасно.

– То есть…я …как вы? – проблеяла она. Такой пунцовой княжну никто еще не видел.

– Как я догадался? – помог ей Михайловский, усмехаясь в бороду. – Прочитал это по надписям на твоей шее.

Женя схватилась за шею, ощупывая ее, а потом метнулась к небольшому зеркалу над умывальником. Этьен при этом только смущенно потупился – конечно, он во время любовных ласк и не думал, во что выльется его пылкость.

– И все это видели, – выдохнула Женя. – Что же мне делать? – она вздернула брови.

– Сошлись на аллергию, друг мой, – предложил врач, впрочем, сомневаясь, что кто-то в это поверит.

– Наверное, стоит, – кивнула она. – Катерина если увидит, только представьте, что скажет, – хмыкнула Женя, садясь обратно за стол.

– Ты ее недооцениваешь, – покачал головой Михайловский. Он был уверен, что и Катя догадается о происхождении меток.

– Почему всегда получается, что я самый наивный? – вздохнула Женя и принялась за еду.

– Потому что ты и есть самый наивный, – Этьен мягко коснулся ее руки и передал кусочек козьего сыра. – Не так сильно и заметно.

– Это нечестно, – она взяла у него сыр и фыркнула, но было видно, что она не обижается.

– Зато мило, – пожал плечами Этьен.

Ему было приятно, что Михайловский и Василий ничуть не против их воркования, поэтому завтрак пришел в очень приятной уютной атмосфере. Потом врачи обсудили планы на день и стали расходиться, но Этьен чуть задержался и, дождавшись, пока Василий выйдет из палатки, отозвал его в сторону.

– Василий, я могу к вам обратиться? – немного смутившись, попросил он.

Женя осталась с Михайловским – они пошли в лазарет к больным. А Василий тут же повернулся к Этьену.

– Что-то хотели, вашбродь? – прогудел он.

– Понимаете… в общем, я хотел бы уединиться с Костей, то есть, с Женей, – он моментально покраснел и склонил голову, но не замолчал. – Нельзя ли найти какую-нибудь совсем небольшую палатку, чтобы мы на ночь расположились в ней на берегу ручья?

Усы Василия тут же встопорщились в улыбке.

– Вас понял, вашбродь. Все будет, чин по чину, – кивнул он. – Ужин там же накрыть? – понимающе спросил он.

– Если только вам это не трудно, – ответил Этьен. Сам он не решился просить еще и об этом. – Спасибо вам за помощь. Василий, мне совсем нечем вас отблагодарить, вот только… – он достал из кармана серебряный портсигар с фамильным гербом. – Примете в качестве благодарности?

Василий тут же замахал руками.