Французский жених, или Рейтинг одиноких мужчин

– А что станется потом с этими картинами?

– Когда Константин Диодорович разберется с этими людьми, – с нажимом произнес Андре слово «разберется», – эти картины вновь появятся в его коллекции. А широкой и узкой общественности, а также всем интересующимся расскажут байку, что они вспыли у «черных» коллекционеров, а Константин Диодорович, мол, настолько прикипел сердцем к этим произведениям искусства, что пожелал непременно выкупить их для своей коллекции – уже вторично.

– А если этому не поверят?

Андре пожал плечами:

– Пипл хавает все – так, кажется, у вас говорят? Схавает и это. У меня была еще одна задача. – И он, улыбаясь, посмотрел на меня. – Найти свою родственницу.

– Родственницу? – глупо переспросила я.

– Да. Родственницу. Ты – моя сестра. Троюродная, – уточнил он.

Я не знала, радоваться мне этому или огорчаться.

– Ты – мой брат?!

– Ага! Но очень дальний. – Его глаза смеялись. – А по правде говоря, я очень рад, что у меня обнаружилась такая симпатичная сестра, – и Андре опять взял мою руку в свою.

– Я тоже.

Было как-то ужасно неловко и странно. И вообще, у меня возникло такое ощущение, что меня ударили по голове мешком с песком, и я теперь мучительно пытаюсь привести свои мысли в порядок. Брат, значит, а как же…

– А кто меня пытался убить? И почему?

– Ну как – почему? – Андре весело посмотрел на меня. – Конечно, из-за наследства. Пьер Валасьен, мой двоюродный дедушка, завещал Генриэтте Карловне приличную сумму. В случае ее смерти она переходит к тебе.

– А кто хотел меня убить?

– Майкл Стависски, я тебе уже говорил. Мой двоюродный брат и большая сволочь. Вообще, эта ветвь стоит в нашем роду особняком. И Пьер Валасьен не очень-то жаловал этих людей. Но в завещании все равно их указал. Так положено… Родная кровь, и все такое. Понимаешь? Долг, честь…

– Понимаю. – Я все еще плохо соображала.

Я сидела на кровати, сцепив руки. В ушах неприятно шумело, словно в голове работал вентилятор убойной мощности.

– Майкл Стависски – пренеприятнейший тип – и решил убрать сначала Генриэтту, а потом – тебя… Он же и писал тебе письма с угрозами… Как только ты сказала, что нашла свой адрес в моей почте, я сразу подумал на него и решил спрятать тебя в безопасном месте. Дело в том, что только Майкл мог отправить эти письма с моего компьютера – он имел доступ к нему. Я все проанализировал и вспомнил, что оставлял его наедине с моим ноутбуком как раз в те дни. Мы с ним, к сожалению, партнеры по некоторым финансовым семейным делам. Были партнерами, – поправился Андре. – Он сразу уничтожил свои письма. Если бы я недавно не стер случайно свои файлы и не вызвал компьютерщика, который мне все восстановил, в том числе и удаленные данные… Так эти письма и всплыли у меня… Бывает же такое стечение обстоятельств! Когда он напал на тебя в марсельской квартире, я сразу понял, куда он тебя повезет. В один из наших замков. Вы добирались сюда почти сутки.

– Я была в полном беспамятстве…

Он провел рукой по моему лицу, как бы стирая с него все плохое.

– Только в наших фамильных замках можно надежно спрятать человека так, что его никто не найдет. Я правильно рассчитал, что он захочет сначала поиздеваться над тобой на нашей семейной территории. Это для него было актом мести…

Я опустила глаза.

– Сколько же у вас замков?

– Три. Этот – под Парижем, второй – на скале, где ты была, он рядом с Марселем, и еще один в Бретани.

По моим щекам потекли слезы.

– Генриэтта! Он убил Генриэтту! – прошептала я.

– Да. Он признался в этом. Он проник в вашу квартиру под видом сантехника и сильно толкнул ее. Сделал это специально, чтобы ее смерть выглядела как несчастный случай.

– Я еще удивлялась: какой сантехник? Мы никого вроде не вызывали… Он чуть не убил меня в Москве. Напал накануне моего отъезда во Францию.

– Он ничего об этом не сказал! – Андре смотрел на меня удивленно. – Он не мог на тебя напасть. Он был в это время в Мюнхене, в деловой командировке.

– Он мог быстро слетать туда-обратно?

– Нет. Не мог. Дело в том, что в Мюнхене я был с ним.

Наступила пауза; я вытерла ладонью слезы.

– Я… хочу одеться.

Андре демонстративно отвернулся. Я быстро оделась и сказала:

– Можешь поворачиваться!

– Фью-ю… – раздался заливчато-веселый свист. В комнату не вошла, а влетела молодая женщина с волосами пшеничного оттенка. У нее были полные губы и веселые карие глаза.

– Андре…

– Клэр! – Он поспешно встал со стула. – Разреши представить тебе нашу родственницу, о которой я тебе говорил: мадемуазель Кристину Браускните-Добржевскую.

Она с недоумением посмотрела на меня.

От удивления я замерла на месте. Это была та самая «фея из сказки», обладательница игрушечного замка, любительница ралли и гоночных автомобилей, страстная лошадница и светская дама, о которой Светка Чиж как-то сказала «лошадь в бриллиантах», как всегда презрительно фыркнув, потому что Светка всегда отчаянно завидовала гламурным богатым барышням.

И эта фея оказалась моей родственницей! Это уже слишком.