Французы на Северном полюсе

Казалось, мучениям не будет конца — такой трудной была дорога, если вообще можно назвать дорогой бесконечные ледяные горы, по которым приходилось карабкаться, да еще таскать тяжести, каждый раз рискуя сорваться в пропасть. Наконец они вышли на большое ледяное плато[114], представлявшее собой огромную голую льдину, с которой начисто смело снег.

Как ни странно, но по мере продвижения к северу становилось все теплее.

Моряки теперь уже не замерзали, а потели на ходу так сильно, что капитан приказал всем снять полотняные балахоны, с тем чтобы в случае внезапного похолодания снова их надеть.

Но этого не произошло, напротив, температура поднялась до минус 17°, хотя уже наступил вечер.

Спальные мешки положили прямо под открытым небом, поужинали и почувствовали себя добрыми буржуа, отдыхающими после трапезы в беседке, над которой распускаются зеленые листочки винограда. Правда, за водой, точнее за снегом, пришлось спускаться под гору, потому что льдина, на которой они расположились, была соленая.

Внезапное потепление подействовало на всех благотворно, надежда на удачу подняла настроение.

Впереди виднелась цепь ледяных гор, еще более крутых и высоких, зато до полюса оставалось совсем немного, а жестокие холода как будто отступили на время…

И маленький отряд смело пошел на приступ гор. Почуяв тепло, собаки тоже повеселели и, несмотря на сбитые и исцарапанные лапы, бодро тянули упряжку в гору, так что в каких-то местах людям не приходилось им помогать.

Восхождение на гору заняло более четырех часов. Подъем был очень крутым, и путники часто останавливались на отдых.

Впервые за долгое время струившийся по лицам пот не превратился в сосульки. Температура поднялась до минус 14°!

Не помня себя от радости матросы веселились, как дети.

— А что за этими горами, похожими на декорацию? — спрашивал Летящее Перо, постоянно вспоминавший о том, как был актером.

— Может быть, там земля и растут большие пихты, — отвечал баск.

— О, Господи! А почему не апельсины? — отзывался Дюма. — Апельсины и оливки. Оливки я положил бы в жаркое из тюленя, а апельсин посолил.

— Уж лучше банановые рощи, кокосовые пальмы и хлебные деревья под горячим солнышком! — мечтательно произносил Летящее Перо с красным от постоянного обморожения лицом.

— Или свободное море! — заключил капитан. — И тогда наша лодочка помчится вперед без остановок.

Когда приблизились к гребню хребта, парижанин, тащивший вместе с собаками передние сани, остановился на небольшой ледяной площадке и закричал:

— Море!.. Море!..

Пожалуй, десять тысяч греков под предводительством Ксенофонта не вложили столько восторга в свой возглас «Таласа!.. Таласа!»[115] при виде Понта Эвксинского[116].

— Море!.. Море!.. — вторили Форену поднявшиеся вслед за ним капитан, Дюма, Иттуриа и Элембери.

С высоты, где они сейчас находились, насколько хватало глаз, им открылась водная гладь с плавающими льдинами, видимо, оторвавшимися от древнего палеокристаллического льда, кончавшегося здесь, у их ног.

Голубоватые ледяные холмы справа и слева, кое-где припорошенные снегом, образовали как бы берег этого внутреннего моря, без единого островка или скалы.

Вокруг все было мертво: ни зверей, ни полярных птиц — их, вероятно, задержала затянувшаяся зима.

Ничто не нарушало глубокой тишины. По сине-зеленой поверхности, там, где плавали похожие на призраков льдины, пробегала легкая рябь.

В ярко-синем небе сверкало солнце, казавшееся ослепительным в прозрачном воздухе.

Ничего, что поразило бы воображение, заставило сильнее забиться сердце. Обычный полярный пейзаж, еще более безжизненный, чем виденные раньше. Ни красоты, ни грозного величия.

Совсем не таким рисовался матросам Северный полюс. У каждого было о нем свое представление, в зависимости от знаний, а то и просто суеверий. И вот сейчас, достигнув заветной цели, они стояли растерянные, разочарованные.

И все-таки матрос остается матросом. Море для того и существует, чтобы по нему плыть, а не выделывать силовые упражнения на льду, которые его покрывают.

— Вот это красота! — воскликнул Дюма своим громоподобным басом. — Само Средиземное море может позавидовать. К черту льды! Да здравствует море! Тра-ля-ля!.. Грести мы умеем и с удовольствием поплывем по этой прекрасной соленой воде!.. Верно я говорю, товарищи?

— Верно, лучший из поваров! Мы охотно поработаем веслами, если, конечно, у капитана нет другой идеи!

— Нет, друзья! Другой идеи нет! Но прежде надо подкрепиться и выпить по двойной порции.

— Конечно, командир! Выпьем за ваше здоровье и за успех вашего дела!

Покончив с едой, стали спускаться к воде, предварительно растянув на самом высоком ледяном пике кусок шкуры для заметки, чтобы потом, возвращаясь, не сбиться с пути, если палеокристаллические льды под действием урагана и течений вдруг переместятся.