«Французы полезные и вредные». Надзор за иностранцами в России при Николае I

Впрочем, среди жандармов имелось своеобразное разделение труда: если низшие чины жандармерии в своих повседневных обязанностях нередко совпадали с низшей (земской) полицией, подчинявшейся Министерству внутренних дел, то главной обязанностью жандармских штаб-офицеров было наблюдение за губернским обществом: губернатором и местными властями, армейскими офицерами, иностранными путешественниками и пр. – и информирование вышестоящего начальства обо всех происшествиях и злоупотреблениях. Через посредство шефа жандармов информация поступала напрямую к императору. Жандармов иногда называют исполнительным органом при III Отделении, между тем по настоянию Бенкендорфа штаб-офицеры были лишены исполнительной власти, не имели права ни приказывать местному начальству, ни чинить ему препоны, а могли лишь доносить о его ошибках в Петербург, а далее шеф жандармов докладывал о происшествиях императору и/или тому министру, которого это непосредственно касалось. Как однажды афористически заметил Бенкендорф, жандармам следовало уподобиться посланникам в иноземных державах: «по возможности все видеть, все знать и ни во что не вмешиваться». Между прочим, не всем заинтересованным лицам это нравилось. 7 февраля 1852 года Л. В. Дубельт, управляющий III Отделением, записал в дневнике с явной завистью: «Во Франции сделано новое положение для жандармов. Оно совершенно сходно с нашим, исключая того, что французским жандармам дана и власть исполнительная – они могут сами собою арестовывать каждого».

Вообще статус жандармов был определен очень неясно. С одной стороны, при создании корпуса всячески подчеркивалось, что жандармы должны действовать не таясь и открыто завоевывать доверие населения; поэтому для них была узаконена заметная форма – сюртуки и шинели светло-синего цвета (те самые «мундиры голубые», которые с ненавистью упомянул Лермонтов в стихотворении, где он прощается с «немытой Россией»). Таким образом, самим своим внешним видом жандармы открыто объявляли о том, к какому ведомству принадлежат. Между прочим, так же поступали и сотрудники французской жандармерии, которую, по-видимому, брал за образец Бенкендорф, когда обдумывал свой проект жандармского корпуса. Французские жандармы исходили из того, что, в отличие от полицейских соглядатаев, обязаны действовать гласно и открыто; какие бы то ни было переодевания с разведывательными целями были им запрещены официально. С другой стороны, отнюдь не безосновательны были подозрения в том, что российские жандармы действуют также и как сотрудники тайной политической полиции. Именно жандармские генералы и штаб-офицеры призваны были сообщать в Петербург оперативную информацию и отвечать на запросы III Отделения касательно подозрительных особ. В «Обзоре деятельности III Отделения за 25 лет» эта двойственность описана очень внятно:

Служба жандармов требует способностей, ей одной свойственных; кроме ума, ревности и знания гражданского делопроизводства д'oлжно проникать в сердца людей, владеть искусством жить со всеми в согласии, уметь в тех или других случаях уклоняться от разных столкновений. Жандармы должны за всем смотреть и не быть явными полицейскими чиновниками; обо всем доносить и не заслужить названия шпионов и доносчиков; преследовать всякое преступление и не входить ни с кем ни в малейшую вражду; не укрывать злоупотреблений даже начальствующих лиц и в то же время оставаться в полном подчинении им: все это беспрерывно поставляет их в затруднительное положение, в борьбу с разными лицами и со своим долгом. Более можно найти способных людей для войны или для кабинетных занятий, нежели для службы жандармской.