Фредди и большой шурум-бурум

Ну спасибо, ваше сиятельство! Облагодетельствовал! Еще неизвестно, хочу ли я, чтобы мне тут всякие тыкали! Терпеть не могу таких высокомерных типов! Впрочем, нельзя быть таким неблагодарным. Их сиятельство действительно проявило по отношению ко мне благородство. Ведь все могло кончиться совсем по-другому. А так я жив, здоров и, главное, — свободен! Потому что я теперь могу беспрепятственно покидать свою клетку, не рискуя быть съеденным этим каст… Пардон. Не рискуя попасть на обед к сэру Уильяму.

— Да, и кстати, прими поздравления!

— Поздравления? С чем?

— С тем, что тебе удалось открыть клетку. Я не знаю случая, чтобы грызуны могли справиться с такой сложной задачей.

— Благодарю, — сказал я, стараясь сохранять невозмутимость и достоинство, хотя, надо признаться, я был весьма польщен.

— Ну, а теперь пора тебя представить другим обитателям нашей квартиры.

Представить другим обитателям?

— Представить этим мерз…

Сэр Уильям смерил меня стальным взглядом, который подействовал на меня как холодный душ.

— Эее… То есть я хотел сказать, что, может быть, не стоит беспокоиться? Нельзя как-нибудь без этого обойтись?

— Нельзя, — отрезал сэр Уильям. — Потому что они равноправные члены семьи, к которой теперь принадлежишь и ты. Они тебе понравятся. Ты ведь слышал, как они только что пели? Забавная песенка, не правда ли? Они хорошие ребятки, хотя и большие шутники. Артисты! Любят повеселиться, других повеселить и всегда в хорошем настроении. Так что с ними вполне можно ладить. Вот только аромат от них исходит… Хм… резковатый.

Я был рад, что наши мнения в этом вопросе сошлись. Хорошо, что сдержал себя и не выложил, что я думаю по поводу моих новоявленных родственничков. Все-таки это было бы неуместно и могло нарушить едва установившееся хрупкое равновесие.

Мы направились в другую комнату. Странно, запах сэра Уильяма мне уже почти не мешал, а вот едкий запах морских свинок казался совершенно невыносимым. Чем ближе мы подходили к их комнате, тем труднее мне было дышать. Наконец мы пришли. Вот они, голубчики. Ишь, какие хоромы им отвел мастер Джон. А корма сколько! Вся клетка завалена. Ну конечно, на то, чтобы сочинять всякую дрянь, у них ума хватает, а вот на то, чтобы сложить как следует весь провиант, на это нет! Я уже не говорю о мокрых пятнах на полу. Ужас! Трудно, что ли, отойти в сторонку и справить свои дела? Настоящий свинюшник развели! Ого, ну и рожи! У одной морской свинки — той, что покрупнее и пожирнее, — была короткая шерсть черно-белой окраски. Та, что помельче, была рыжая, с белыми пятнами и невероятно мохнатая. Похоже, эта рыжая позадиристее. Они сидели прижавшись друг к другу, обе в одинаковых позах, и смотрели на нас.

— Это, — сказал сэр Уильям, указывая на рыжего лохмадея, — это Энрико. А это, — теперь он показывал на черного верзилу, — это Карузо.

Парочка никак не отреагировала на слова сэра Уильяма. Они сидели и знай себе стреляли по сторонам поросячьими глазками.

— Привет, ребятки, — обратился к ним сэр Уильям. — Позвольте мне представить нового члена нашей семьи. Это Фредди.

— Фредди Ауратус, если вам будет угодно, — с важным видом изрек я.

Пусть знают наших!

Свинки переглянулись и прыснули.

— Ауратус! — завопил Энрико. — Гип-гип-ура, Фредди!

— Фредди Ауррра, Фредди Ауууууу, Фредди Агууууу! — подхватил Карузо.

— Ауратусу — ура! Трам-пам-па и трам-пам-па! — грянули они хором и повалились с диким хохотом на пол. Заливаясь и визгливым смехом, они дрыгали лапами и все никак не могли угомониться.

Сэр Уильям снисходительно смотрел на своих буйных «родственников», искоса поглядывая на меня. В его взгляде читалось: ну что, мол, я прав? Славные ребятки?

Очень славные. Вот уж действительно шутники! Обхохочешься! С моей точки зрения, шуточки у этих мальчиков весьма сомнительного свойства. Но чтобы не терять морды лица, я все-таки слегка усмехнулся и сделал это как можно непринужденнее, давая вместе с тем всем своим видом понять, что я, дескать, привык к лучшему обществу. Энрико и Карузо правильно истолковали мою улыбку.

— Ох, какие мы тонкие! — запищал Энрико, поднимаясь с пола. — Господину Ауратусу наши манеры кажутся слишком грубыми!

— Придется нам подтянуться, поработать над собой, чтобы не оскорблять нежные чувства благородного дона Фреддинандо! — с издевкой в голосе проговорил Карузо, тоже вставая. — А то вдруг он не выдержит и умрет?

Энрико скроил трагическую морду, прижал лапы к груди и заверещал:

— О, нет! О, нет! О, нет! Благородный дон, не покидайте нас!

— Не покидайте нас! Мы не выдержим такого горя! — завывал в тон ему Карузо.

Последовал очередной взрыв хохота. Парочка стояла в обнимку, с трудом держась на лапах от смеха.

— Ну хорошо, мальчики, — с улыбкой произнес сэр Уильям. — Думаю, вы поладите друг с другом. Пойдем, Фредди, я покажу тебе наш дом. До скорого, грызуны-певуны! — бросил он напоследок и не спеша двинулся в глубь квартиры.

— Прощайте, дон Фреддинандус! — крикнул нам вслед Энрико.

— Я забыл облобызать вас на прощание! — не отставал Карузо.

Вот пристали! И чего им от меня надо? В спину нам несся их заливистый смех.