Фредди Меркьюри. Украденная Жизнь

А теперь посмотрим на самого Меркьюри. Помните шуточки по поводу акцента, который мешал эмигранту Балсара на его тернистом пути к адаптации в британский социум? Так вот, акцент у Меркьюри действительно был. Только это не иностранный, не «гуджаратский акцент», как писали некоторые его биографы, и в частности русский автор Андрей Рассадин. Язык Меркьюри — это не простонародный «кокни», это даже не грамотный, литературный «язык ВВС», на котором дает интервью Брайан Мэй. Речи и дикции этого «эмигранта» могло бы позавидовать подавляющее большинство англичан. Эта разница хорошо заметна в его интервью, где речь журналиста может быть путаной и невнятной. Речь Меркьюри — никогда. Такая дикция не появляется сама по себе, ее долго и с большим трудом вырабатывают те, для кого важно ораторское искусство. Похожую манеру речи можно обнаружить, слушая выступления таких «эмигрантов», как королева Елизавета II, герцог Ричард Глостер, принц Уэльский Чарльз, лорд Льюис Маунт-баттен...

Итак, что это за семья такая, которая дала Меркьюри такие манеры и такое образование? Консервативная и верная традициям, существующая в параллельном мире и не желающая замечать перемен вокруг? С какого Занзибара... простите, с какой Луны свалился этот мальчик, который не умел пользоваться наличными деньгами, для которого обычная лондонская жизнь стала культурным шоком? Из какой эмигрантской семьи, из какого среднего класса английских городов и пригородов явился странный парень с изысканной, правильной речью и утонченными манерами, который держит чашку чая, как на светском приеме, и о котором его новые друзья годами не знают ничего — даже фамилии? Что это за семья и что это за происхождение, которое нужно было так скрывать и которое до сих пор «top secret»?

Неужели мне одной кажется, что наш автор указывает на одну, конкретную семью?

* * *

А теперь — гвоздь программы нашего окололитературного семинара. Самая главная тема. Самая важная. Та самая, ключевая, которой посвящено 70%, а в иных биографиях — и все 90% общего содержания. Та самая, с которой начинается осознание того, что с биографией Меркьюри что-то не так.

Гомосексуализм.

Итак, сыграем в игру в стиле «Гарри Поттера». Возьмем официальную биографию Меркьюри и перескажем ее еще раз, не употребляя одного-единственного «сами-знаете-какого» слова.

Впервые Меркьюри заинтересовался этим,когда учился в колледже. Уже тогда учителя и одноклассники обращали внимание на его странное поведение и предполагали, что он «этот». Но тогда дело не зашло слишком далеко. Все же тогда и еще долгие годы после он не был однозначно этим.Хотя этооставило след в его душе, но музыка, новые увлечения, компании, и главное — серьезные отношения с девушкой — отодвинули этона задний план. И хотя многие отмечали, что он, возможно, имеет к этомуотношение, а в раннем творчестве он затрагивал этутему, все было еще достаточно несерьезно. Это был период, когда он еще не определился и боролся сам с собой. В то время он еще принадлежал к обычному миру.

Во второй половине 70-х он, наконец, сделал выбор, и этостало одной из причин его разрыва с любимой девушкой. У него появились друзья, которые тоже были заинтересованы в этом.Он начал проникать в другой мир. Мир этого.

В 80-е Меркьюри ушел в этос головой. Он активно посещал этизаведения, знакомился с людьми, для которых этобыло единственным смыслом жизни. Приезжая в город во время гастролей, он первым делом интересовался, есть ли там заведение для этих,и направлялся туда, причем нередко сразу после концерта, в то время как его коллеги отдыхали. А в городах, где он жил, он был в таких заведениях завсегдатаем. Никто давно не удивлялся, видя его среди посетителей. Там он был своим среди своих. Он мог спокойно проводить там время, не думая о том, что его узнают. Если же во время гастролей в чужом городе он заходил в незнакомое заведение и его начинали узнавать, он старался уйти прежде, чем его инкогнито будет раскрыто.

Этобыло смыслом всей его жизни. По сравнению с этим даже музыка уходила на второй план. Пойти к этим,в этозаведение, провести время с этимидрузьями за беседами на этитемы, вообще заниматься этимбыло смыслом всей его жизни. Такой и была его жизнь за сценой. Именно там он расставался со своей маской шоумена Фредди Меркьюри, и там был он, настоящий, каким его знали только самые близкие.

Музыкант никогда не афишировал это, не кричал об этомна каждом углу и не затрагивал этутему в своих интервью, но каждому, кто общался с ним, было ясно, что он, безусловно, является этим. Этобыло во всем, что он говорил и делал. Все было настолько очевидно, что нужно было быть слепоглухонемым, чтобы не понять, кто он. Он словно говорил — да посмотрите на меня! Я же этот\