Фредди Меркьюри. Украденная Жизнь

Те фото Меркьюри и Хаттона, которые опубликованы в книге, не говорят ни о каком «интиме». Но главное не это, а...думаю, вы уже поняли, что я имею в виду. Вы еще не забыли белый ганец на дне рождения, воссозданный неумелыми ручками режиссеров из «Queen Productions» уже в новом тысячелетии? 11екоторые из этих снимков вызывают хохот даже у людей, знакомых с фотомонтажом понаслышке. Например, чудная детская аппликация, где фигуры Фредди и Джима прилеплены на листок из школьной тетради в клеточку и едва выровнены по наклеенной же палочке. Или дивная семейная сцена из той же книги, где вырезанная плоская фигура стоящего Фредди положена горизонтально на колени Джима, а ноги Фредди вывернуты вопреки всем законам физики. Или банальная фотография Фредди с Барбарой Валентин в Монтре, в которую третьим лишним вклеили Хаттона, по неаккуратности обрезав Барбаре руку. По недосмотру фальсификаторов одна из реальных фотографий с той фотосессии без Хаттона, с еще не «прооперированной» Барбарой и в намного лучшем качестве попала в общий доступ — помимо интернета ее можно найти в книгах Лесли-Энн Джонс и Лауры Джексон. Или фото с дня рождения Фредди, где между Фредди и сидевшей в оригинале рядом с ним Мэри встрял Хаттон, и в результате неумело заделанной склейки на Джиме и Мэри появились неопознанные черные пятна. Или чудное фото под кодовым названием «сиамские близнецы» — сросшиеся головы Фредди и Хаттона на фоне столь яркого солнца за спиной, что понадобилось зажечь еще и свечи с грубо наложенным «шумом» невесть откуда взявшихся бликов на одежде и двумя одинаковыми, как в детдоме, рубашками. Или чудный коллаж «гей-семья Фредди и кошки». Фредди, Хаттон, Фристоун, Фанелли, Мэри Остин, ее тезка-уборщица и две кошки. Мало того, что сам снимок работавшие с фотошопом сразу определяют как грубый коллаж, очень смешные проколы получились с кошками. Мало того, что на фото, которое должно относиться к концу 80-х, на руки Мэри поместили персидскую кошку, которая по идее должна была изображать давно к тому времени покойную киску Тиффани, но и приклеили эту постороннюю кошку совершенно неаккуратно. Все проводимые мною и моими друзьями «следственные эксперименты» при свидетелях с целью взять кошку и в таком же положении с нею сфотографироваться завершались возмущенным мяуканьем и отчаянными попытками вырваться.

Или еще смешнее — фото без Хаттона, под которыми написано: «напротив — я».

Но нет ни одной «компроматной» фотографии, сделанной папарацци, хотя Хаттон утверждает, что Фредди довольно часто обнимал и целовал его и в гей-клубах, и на улице. Так, он рассказывает, как один раз в мюнхенском аэропорту Фредди обнял и поцеловал его. Но британские журналисты не успели сделать снимок, который, как сказано в одной из биографий, «по достоинству украсил бы первые полосы информационных изданий», а германским было все равно, кто и где целуется.

Как это они «не успели»? У них что, фотоаппараты отказали?! У всех сразу?! Специально приехали в аэропорт, чтобы щелкнуть прибытие звезды, навели фотоаппараты — и дружно пропустили такой шикарный кадр?!

Вот не везло им с Меркьюри! Человек прямо на улице постоянно целуется с мужиками, а бедные папарацци никак не успевают это снять — то вспышка подводит, то пленка кончается!

То, что Фредди ни слова не упоминал о «любимом муже», что при жизни Фредди и первое время после его смерти эта история не поднималась даже в сплетнях музыкальной тусовки, что даже желтая пресса ничего не слыхала о романе рок-звезды с бойфрендом, которого он везде водил с собой, публично ласкал и целовал, называл ласковыми словами и который, едва завидев Фредди, орал на весь Лондон: «Это мой мужчина!», что даже в первые недели и месяцы после смерти Фредди ни в новостных программах, ни даже в грязных таблоидных статьях это имя вообще не упоминалось, — это все мелочи, о которых нормальные квиноманы думать не должны, поскольку думать для них — вредно.

Но хотя бы не надо забывать о деликатном аспекте отношений Меркьюри-Хаттон. Хаттону смело можно задать вопрос: «А почему ты до сих пор жив»?

Хаттон прекрасно понимает, что на этом его трогательная история может бесславно закончиться, и поэтому заявляет, что тоже инфицирован СПИДом. По его словам, в 1990-1991 годах он прошел анализ на ВИЧ с положительным результатом. Но, по его же словам, Фредди сообщил ему о своем заражении в апреле 1987 года. Хаттон рисует трогательную сцену — Фредди показывает ему пятно на ноге, говорит: «Теперь ты можешь оставить меня, я пойму», — но разве может благородный Джим бросить любимого? Несчастье только сближает их...

Очень мило. Только давайте оставим это на совести авторов политкорректных мелодрам про геев — призеров Берлинского кинофестиваля. И представим себе, как должна была выглядеть эта сцена на самом деле.

Узнав страшную новость, позеленевший от ужаса Джим поспешно вспоминает, когда они в последний раз... затем издает страшный вопль в пространство и бежит в ближайшую больницу — проверяться. И он постареет лет на десять в ожидании результата.