Фредерик Жолио-Кюри

Быть похожим на них, на этих вдохновенных искателей — вот о чем мечтал Фредерик. Он подрастал, менялись увлечения, но пожелтевшая фотография Пьера и Марии Кюри неизменно висела над его столом.

Физика, химия, механика одинаково привлекали его, но рыбная ловля и футбол по-прежнему были всего дороже. Мать приходила в отчаяние от легкомыслия младшего сына, от быстрой смены его увлечений.

Тяжелое горе обрушилось на семью Жолио, когда Фреду было четырнадцать: старший, любимый брат его был убит на фронте в самом начале мировой войны. Еще ниже склонился над своими инструментами старый Анри Жолио.

— Война — величайшая в мире несправедливость, — сказала мать. — Запомните это, дети, запомни, Фред. Войны не нужны людям. Боритесь против несправедливости.

Матери довелось проводить в армию и младшего. Срок призыва юношей его возраста должен был наступить лишь в 1920 году, Но мировая бойня шла уже пятый год, и французской армии требовалось новое пушечное мясо. Вместе со своими сверстниками Фредерик был мобилизован досрочно, едва достигнув восемнадцати лет. Он не успел, однако, попасть на фронт. Война кончилась, и Фред получил отсрочку, как учащийся.

Недолгая служба в армии укрепила принятое раньше решение: Фредерик хотел изучать физику и химию. У отца не было денег на плату за учение, и Фредерику пришлось выбирать какую-нибудь из бесплатных школ. Его привлекла Школа физики и химии города Парижа.

Эта школа была открыта в 1882 году, когда после франко-прусской войны Франция потеряла самый лучший институт, готовивший кадры для химической промышленности, — Школу химии в эльзасском городе Мюлузе. Группа энтузиастов из преподавателей Мюлузской школы и парижских физиков и химиков добилась от Парижского муниципалитета кредитов на создание новой школы для подготовки во Франции ученых, инженеров и техников. Парижская школа резко отличалась от других учебных заведений. Это было прогрессивное, передовое учреждение, где наука переплеталась с практикой, не отрывалась от нужд производства. В школу принимались только французы, а от платы за обучение освобождались только парижане. Оканчивающие получали диплом инженера-химика или инженера-физика. Директор школы химик Шютценбергер собрал вокруг себя лучших профессоров. Школа давала глубокие знания по точным наукам, хорошую инженерную подготовку, но не давала прав ни на степень бакалавра (первая ученая степень во Франции, свидетельствующая о завершении среднего образования), ни тем более на степень лиценциата (вторая ученая степень, завершающая высшее образование).

Мысль о степени бакалавра не смущала Фредерика Жолио, стремившегося к поступлению в Школу физики и химии. Он знал, что именно в Школе физики и химии, когда она еще только организовывалась и все ее достояние составляли лишь голые стены в старых зданиях колледжа Роллэн, начал преподавать Пьер Кюри, которого так любили студенты за простоту обращения, за неизменную приветливость и готовность объяснить, помочь. Позднее здесь же, в узком проходе под лестницей, Пьер Кюри собрал изумительную по изяществу и экспериментальному мастерству установку. В часы, свободные от студенческих занятий, он выполнил на ней замечательные работы по магнетизму, ставшие темой его докторской диссертации. Об этих работах Фредерик тоже знал — ведь они с тех пор вошли во все учебники физики. И это именно здесь, в Школе физики и химии, директор Шютценбергер разрешил Марии Кюри работать в лаборатории ее мужа в старом сарае.

Почти вся научная жизнь Пьера Кюри была связана со Школой физики и химии — он проработал там двадцать два года. Когда всего лишь за полгода до своей трагической гибели он получил, наконец, кафедру и лабораторию в Сорбонне, его преемником в Школе стал его ученик, выросший в ней же, — Поль Ланжевен. С тех пор Ланжевен бессменно возглавлял там кафедру физики, и это тоже влекло туда Фредерика.

Итак, на семейном совете было решено, что Фредерик поступит в Парижскую школу физики и химии. Но знаний, приобретенных в Лаканале, оказалось недостаточно для конкурсного экзамена. Лицей Лаканаль принадлежал к учебным заведениям классического типа, где основное внимание обращалось на гуманитарные науки. Для получения систематических знаний по точным наукам Фредерик выбрал ту школу, в которой некогда получил среднее образование Поль Ланжевен, — школу имени Лавуазье.

По сравнению с лицеем Лаканаль перемена обстановки оказалась разительной. В лицее, среди маленьких ленивых буржуа, место первого ученика давалось Фреду без всяких усилий. В бесплатной школе Лавуазье товарищами Фредерика оказались рабочие, дети ремесленников и мелких торговцев. Они знали, что их родители идут на жертвы ради того, чтобы дать образование сыну, и что им надо рассчитывать только на себя. Когда Фред поступал в эту школу, директор сказал его матери: «У нас, знаете ли, нужно, чтобы ваш сын работал. Здесь нет маменькиных сынков».