Фредерика

— Да, ты отличная собака! — сказал он. — Я очень признателен тебе, но я не хочу, чтобы мне облизывали лицо!

— Лежать, Лафра! — скомандовал Джессеми Мерривилл как можно строже. Он добавил, держась уверенно, так же как его сестра: — Простите, сэр, я не впустил бы его, если бы знал, что у сестры гость.

— Ничего страшного, я люблю собак, — ответил лорд, почесывая Лафре как раз то место на спине, до которого благодарная собака не могла достать сама. — Как вы ее назвали?

— Лафра, сэр, — ответил Джессеми, покраснев до корней волос. — Но я ни за что не хотел его так называть. Это все мои сестры выдумали. Я назвал его Вольф, когда он был еще щенком. Но они добились того, что он уже не отзывается на свое настоящее имя. А ведь он не сука!

Фредерика объяснила:

— Это из «Девы озера»[1]. Вы помните это место, когда король «решил на волю отпустить оленя храброго»? А Лафра — «кого от Дугласа до гор не победил ни зверь, ни вор, метнулась пущенной стрелой, и взвыл красавец молодой. Их схватка краткою была…»

— «Оленья кровь волной текла», — закончил Феликс с удовольствием.

— Чепуха! — проворчал его старший брат. — И вовсе это был не олень, а просто молодой бычок, от которого мы и не ожидали ничего опасного! А насчет крови волною — вздор!

— Но ты же не станешь отрицать, что он мог боднуть тебя, а Лафра спас! — сказала Фредерика и обратилась к Алверстоку: — Только подумайте! Тогда он был еще почти щенком, но бросился на быка и вцепился ему в морду, пока Джессеми перелезал через ворота! И я уверена, что никакой косточкой не отманишь его от Джессеми, правда, дорогая Лафф?

Тронутый этими словами, преданный пес прижал уши, замахал хвостом и благодарно загавкал. Его хозяин, посчитав такое поведение неуместным, стал выпроваживать собаку и своего брата из гостиной, но Фредерика остановила его.

— Нет, прошу, не убегайте! Я хочу представить вас лорду Алверстоку! Это мой брат Джессеми, сэр, а это Феликс.

Маркиз поклонился им в ответ и поймал любопытные взгляды Джессеми, юноши лет шестнадцати, и Феликса, который был года на три или четыре моложе брата. Он не привык к тому, чтобы его так откровенно изучали, и решительный огонек мелькнул в его глазах, когда он сам стал рассматривать братьев.

Джессеми, показалось ему, был утрированной копией своей сестры: волосы темнее, чем у нее, нос с более выраженной горбинкой, а рот и подбородок выдавали решительность, граничащую с упрямством. У Феликса же было еще по-детски пухлое личико со вздернутым носиком, но те же твердый подбородок и прямой взгляд, что у сестры и брата, и еще меньше застенчивости. Он и прервал молчание, выпалив:

— Сэр! Вы слышали о неуловимой машине?

— Конечно же нет! — заверил его брат. — Простите, сэр, у него ветер в голове!

— Не ветер, а железнодорожные локомотивы, — отозвался Алверсток. Он взглянул на Феликса. — Это, кажется, паровоз, не так ли?

— Да, совершенно верно! — с жаром воскликнул Феликс. — Локомотив Тревистика, сэр. Я имею в виду не Пыхтящего Дьявола, тот двигался по дороге, но на него попала искра, и он сгорел.

— Ну и прекрасно, — вставил Джессеми. — Паровые машины на дорогах! Они бы распугали всех лошадей!

— Ерунда! Лошади быстро привыкли бы к ним. К тому же я говорю не о нем, а о том, что движется по рельсам со скоростью пятнадцать миль в час, а то и больше!

Он снова обратился к Алверстоку:

— Я знаю, что его привезли в Лондон, мне сказал об этом мистер Рэшбери, мой крестный, и что можно прокатиться на нем за шиллинг. Он говорил, что это к северу от Нью-роуд, где-то недалеко от Монтегю-хауз.

— Да, это находится там, — сказал Алверсток. — Я, правда, никогда там не был, но слышал, что его изобретатель — как его зовут?

— Тревисик! У его первого локомотива пять вагонов, и он может перевезти десять тонн железа и семьдесят человек, но со скоростью всего пять миль в час. Он находится в Уэльсе — я не помню, как называется это место. А у того, что находится здесь, один вагон, и…

— Прикуси свой болтливый язык, — перебил его Джессеми. — Ты даже слова не даешь вставить лорду Алверстоку.

Смущенный этой репликой, Феликс поспешил извиниться перед Алверстоком, но тот, развеселенный мальчиком, сказал:

— Неправда! Я всегда могу вставить слово, если захочу! Такой локомотив действительно был, Феликс, но, боюсь, это дело прошлое. Скорее всего, Тревисик арендовал землю недалеко от Фитцрой-сквер, огородил ее и проложил круговую дорогу. Насколько я помню, это наделало шуму, но, хотя много народу собиралось посмотреть на это, немногие отваживались прокатиться, а после того, как рельсы сломались и поезд перевернулся, желающих не стало совсем! Так что ее пришлось забросить. Это было, должно быть, лет десять назад. — Он улыбнулся, заметив разочарование на лице Феликса, — Мне очень жаль! Ты действительно так интересуешься паровозами?