Фредерика

Когда через несколько часов они вернулись, Джессеми пребывал в отличнейшем настроении. Он провел Алверстока в гостиную и позвал:

— Фредерика! Ах, ты здесь! Входите, сэр! О, Фредерика, это было так здорово! С тех пор, как мы в Лондоне, это самый замечательный день! Мы были в Ричмонд-парке — у кузена Алверстока есть пропуска, — и он позволил мне управлять лошадьми, и — сэр, я так благодарен вам! — он показал мне, как красиво делать поворот и как направлять ведущих, и…

— Мой мальчик, ты уже достаточно благодарил меня, даже слишком, — довольный, отозвался Алверсток. — Если ты будешь продолжать в том же духе, это уже станет скучно.

Джессеми покраснел, засмеялся и застенчиво сказал:

— Но ведь вам, наверное, было совсем неинтересно обучать меня, какого-то мальчишку! И как великодушно с вашей стороны, что вы доверили мне этих серых, ведь вы знали, что я мог все испортить!

— Если, бы я так думал, — серьезно сказал Алверсток, — я бы и не доверил их тебе. Но у тебя легкая рука и точный глаз, и ты умеешь обращаться с лошадьми.

Эти слова, прозвучавшие из уст бесподобного маркиза, настолько смутили Джессеми, что почти лишили дара речи. Ему удалось еще раз поблагодарить его светлость, и он удалился, чтобы просидеть целый час с книгами на столе, но мыслями далеко от них.

— Я бы тоже хотела поблагодарить вас, — с теплой улыбкой произнесла Фредерика. — Но не смею! Это было очень утомительно?

— Как ни странно, совсем нет. Что-то совсем новое. Я никогда не пытался кому-нибудь передавать свои навыки и обнаружил, что из меня вышел неплохой учитель или, может быть, у меня оказался такой способный ученик. Но я пришел говорить не об этой поездке. Чем я так рассердил вас, Фредерика?

— Не знаю. То есть я действительно рассержена, но не уверена, что именно вы виноваты в этом, — откровенно призналась она. — Про нас говорят, что мы наследницы огромного богатства. Кузен, это вы распространили такой слух о нас?

— Конечно же нет, — ответил он, слегка удивившись. — Зачем мне это нужно?

— Ну, может быть, для пользы дела.

— Ничего более бесполезного и представить себе не могу.

— Я тоже так думаю! Кроме того, это так пошло! Как будто я нарочно пускаюсь на такие хитрости, чтобы поудачнее выдать Черис замуж, Разве такие уловки могут привести к чему-нибудь хорошему?

Он улыбнулся.

— А если бы помогли, вы бы стали прибегать к ним?

Эта улыбка отразилась и в ее глазах, но она покачала головой.

— Нет, это так недостойно! Вы разве так не думаете?

— Согласен, но оказывается, вы подозревали меня в этом недостойном занятии!

— Да, но я знала, что вы могли пойти на это из добрых побуждений, — заверила она его.

— Хуже! Вы считали меня пошляком.

Она рассмеялась.

— Ни в коем случае! Но кто же тогда выдумал эту историю? И зачем? Клянусь, я никогда не пыталась уверить кого-нибудь в том, что мы богаты; знаю, что и Черис на это не способна. Когда миссис Паракомб завела разговор о Грейнарде и сказала, что хотела бы взглянуть на этот роскошный замок, я сказала ей все как есть.

— Теперь мне ясно, почему я попал под подозрение! — вызывающе проговорил он.

Это было так неожиданно, что она задохнулась.

— Меня всегда поражает, о чем только некоторые сплетники не стесняются рассказывать молодым девушкам, — продолжал лорд печальным голосом.

— Уж коли на то пошло, — разгорячилась Фредерика, — меня всегда поражает, о чем только вы не стесняетесь рассказывать мне, кузен! Вы просто невыносимы!

Он вздохнул.

— Увы, я знаю, и это не дает мне спокойно спать по ночам.

— Ну это уж вы хватили через край, милорд! — сказала она, прежде чем он успел остановить ее. И поспешно добавила, увидев, как удивленно взлетели его брови: — Как обычно говорит Гарри!

— Ах вот как! Но подобные выражения не подобает употреблять благовоспитанным барышням.

Осознав свою оплошность, она уже хотела извиниться, но заметила насмешливый блеск в его глазах и вместо этого сказала:

— Несносный! Почему вы не можете говорить серьезно!

Он рассмеялся.

— Хорошо, давайте поговорим серьезно. Вы хотите знать, кто распускает эти слухи о вашем мнимом богатстве?

— Да, и что теперь делать?

— Ничего не делать. А что до того, кто запустил эту сплетню, я знаю не больше вашего и не вижу причин особенно из-за этого волноваться. А если вы хотите говорить серьезно, то позвольте мне дать вам совет: вам надо пресечь ухаживания Оллертона за вашей сестрой.

Она встрепенулась.

— Почему?

— Потому, моя наивная, что он из тех, кого называют волокитами.

Она кивнула.

— Хорошо, что вы мне сказали, ведь я и сама так думала. Должна сказать, он так учтив и предупредителен, так безупречно ведет себя, но иногда слегка выходит за рамки приличий. Хотя другие, еще более воспитанные джентльмены, тоже позволяют себе слишком много!

— Да, есть такие, — согласился он. — А кто его с вами познакомил?

— Миссис Даунтри, на вечере у леди Джерси. Поэтому я и решила, что ошибаюсь в нем.

— Вот оно что! — сказал он. — Так, так!

Глаза его зажглись любопытством. Он отомкнул свою табакерку, взял щепотку табаку и вдруг рассмеялся. Встретив ее вопросительный взгляд, он сказал: