Фрегат «Паллада». Взгляд из XXI века

Матрос с марсовой площадки как приказано, сообщал о чистоте горизонта. Темнело стремительно. Высветились звёзды, где с трудом угадывалась Полярная звезда. Океан буквально полыхал свечением микроорганизмов. Повсеместно салютоподобно вспархивали уже светящиеся летучие рыбки, уходя от погони стай дельфинов, а может акул. Шли при погашенных топовых и бортовых огнях на мачтах. На горизонте исчез, изредка вспыхивающий над волной огонь маяка Касабланки. «Дед» повеселел и что-то мурлыкал под нос: к полудню заврашнего дня рассчитывали встать на якорь у Мадейры. Ночной тропический воздух окутал Палладу. Все кроме вахты и дозорных сладко почивали, предпочитая открытую палубу надоевшим пушечным декам. Лишь слышно было в темноте как колдовали над звёздами штурмана: «Товсь! Ноль…» Вот и курс уточнили и от корсаров ушли благополучно. А может и не было никаких корсаров?! Подсел к бодрствующему гардемарину: уж больно велик был соблазн узнать более прочитанного о созвездиях пусть пока ещё северного полушария. Парня звали Иннокентий и родом он был из саратовских поместных дворян: «Ртищевы мы, Балашовского уезда. Предки-то из татар будут, а крещение приняли где-то в 1750 году. Повелел ко всему батюшка царь Пётр жаловать угодья прадеду моему майору Василию Михайловичу поместное село Покровское за баталию в Северной войне. Так Вам угодно светила небесные распознавать! Али так, интереса ради?»

– Видите ли, Иннокентий, мой отчим в бытности на флоте имел чин капитана-лейтенанта. Вот я и приобщился. А тут вот они, как живые перемигиваются. Уж не сочтите за труд! Не все и не сразу, а так, когда ночи дивные, вроде нонешней»

– Так извольте, уважаемый Иван Александрович! Почту за честь. Только уж Вы по Млечному пути воскресите былые знания сами. Уверяю Вас, отвечать на вопросы мне куда сподручнее! Приятных сновидений Ваше высокоблагородие!»

По корме слышался невнятный говор: опять спорили об анналах мироздания батюшка Аввакум и неуёмный адмирал Путятин. Секретарь миссии коллежский асессор Гончаров, вернувшись в каютку, сделал последние записи о деталях прошедшего далеко не спокойного, хотя и благополучного дня. За благие деяния лично сам адмирал Ефимий Владимирович жаловал своему визави каюту на верхней палубе. Площадью келья была невелика, но имела свой иллюминатор, а это для писателя окно в мир. Наступало утро 15 января 1853 года.

Глава 22. Мадейра и Фуншал

В предрассветное утро 18 января секретаря миссии безжалостно разбудил аврал со всей присущей ему какафонией. Новая каютка писателя теперь располагалась едва не у основания мачтовых вант и топот, окрики, флотский сленг во всей своей «красе» взбодрили зело. Убирали паруса, становились на якорь. «Палладе» из-за скалистого рельефа острова Мадейра надлежало стать на дальнем рейде с южной стороны. Наступил сказочный тропический рассвет, даже на рейде фрегат окутали божественные ароматы вечноцветущего острова. Комендоры салютовали согласно традиции из трёх пушек кряду, оповещая островитян о своём прибытии и уважении к ним.

Прибыл на шлюпке капитан над портом и поздравил с благополучным прибытием. Ему сообщили, что нужно пополнить мясной запас в виде живых быков и побольше свежей зелени для пропитания команды, да и сена животным.

Душа Ивана Александровича прямо-таки изрекала латынью: «Путешествую, следовательно наслаждаюсь!» (Cogito ergo sum). Ему и членам миссии подали роскошные носилки с балдахинами (паланкин): для сидения и возлежания во время моциона. Совершенно непривычные к услугам такого рода сановники было наотрез отказались, но других средств передвижения аборигены не имели. Остров представлял собой исключительно гористый ландшафт со снежной вершиной свыше двух километров. Носилки сопровождал переводчик с португальского: на каждой остановке, а то и по пути он подробнейшим образом разъяснял все достопримечательности. Всё цвело и благоухало опьяняюще. Ко всему (а это непременно!) при каждом торможении носилок высокопоставленному пассажиру подносили изрядное количество вина мадеры, как видно, для пробы. Дрянь, конечно, из разряда невызревшего сока винограда. Гончаров отказался от угощения и его тут же выпили бежавшие следом мальчишки. Все подношения немедля относили на счёт Гончарова. Писатель изнывал от жары, так что «вино» не шло впрок. Хотя носильщики, ссылаясь на усталость, вновь остановились у очередного виноградника. Церемония с подношением вина повторилась. Тут же Иван Александрович попросил хозяев дать ему на пробу доселе незнакомые плоды: это были бананы. Ему подали всю связку прямо с дерева. Как секретарь не отказывался, но бананы за один шиллинг ему взвалили в носилки все. Русский консул сопровождал всю миссию, доставшуюся накануне. В завершении проминажа по просьбе консула для команды Паллады открыли лучший английский магазин и это невзирая на выходной! Но даже здесь, на островной дремучести англичане блюдут непременную чопорность. Не без основания такое себялюбие: без надлежащей проплаты любой здешний южанин едва ли окажет услугу!