Фрегат «Паллада». Взгляд из XXI века

С каждым днём всё более одолевала духота. Старший офицер И. Бутаков при содействии врачей Г. Вейриха и А. Арефьева настояли перед капитаном корабля Иваном Семёновичем Унковским и командиром перехода вице-адмиралом Путятиным о медосмотре личного состава поголовно. Всё более моряков обращались с тропическими язвами, ожогами, лихорадкой… Лазарет был полон больными. Недоставало медикаментов и перевязочного материала. В случае неблагоприятствия с погодой мог бы оказаться явный дефицит нижних чинов по управлению парусами и такелажем. Расшатаны обшивочные доски, стрингеры, шпангоуты, ослабел такелаж. Из всей артели плотников остался один престарелый матрос Захар Прохаров, родом из Каменки Орловской губернии. И его-то не хотел брать на эдакую кампанию командир Иван Семёнович, да уговорил его старший офицер Бутаков: уж больно пришёлся по сердцу жилистый мастеровой, прошедший с Иваном Ивановичем не одну океанскую кампанию. Живучесть корабля всё более находилась под угрозой. И уже просмолённый Захар с трудом переползал от шпангоута к шпангоуту, расклинивая и законопачивая сочащиеся забортной водой щели меж досок. Матросы-скотники едва управлялись с нечистотами и они нещадно скапливались, не давая дышать на жилых матроских и нижних деках, а тем более в трюмах. Возопили офицерские чины. Нервозность передавалась боцманам, кондукторам и матросам. А крайнему, как известно, больнее всех достаётся. Пресловутый линёк, скрашенный смачным жаргоном, время от времени гулял по спинам зазевавшихся, либо неловких по случаю болезни матросов. Палуба «Паллады» даже на двух деках не насчитывала и двух «лежачих» метров на брата. В основном спали вповалку на верхней палубе, либо на второй деке, где даже у открытых пушечных портиков чувствовалось свиное испражнение. А уж ниже дышать было просто невозможно. И, если кто, сменившись с вахты пробирался в потёмках в поисках местечка прикорнуть, то неизбежно наступал на чью-либо обожжённую конечность. Реакция становилась хуже некуда: от крика просыпались почти все и одного материли, другого попросту пинали. Здесь ситуация более чем понятная: на 450 квадратных метрах размещались до четырёх сотен тел, тут не разнежишься.

Срочно на общем совете было принято решение ошвартоваться в порту Прая, что на острове Сантьягу. По лоциям сей забытый богом клочок суши иначе причислялся к Островам Зелёного мыса. Своё название каменистые образования получили в связи с близостью к африканскому мысу Зелёный. Вот только с зеленью в этих местах была немалая проблема и ещё большая – с водой. Лишь кое-где уродливыми холмами серого цвета высились баобабы с опавшими листьями и жухлой корой: на этих широтах свирепствовала зимняя жара. Да, именно зимняя, следуя всем здешним канонам. Всё недвижимо сковал непостижимый зной. Даже прибрежные скалы трескались от сковородочного нагрева. Единственное, что безотказно работало и давало пропитание аборигенам – солевые озёра. Приливная волна наполняла их морской водой. А зной довершал технологию добычи морской соли. Скудные плантации плодили цитрусовые и нечто съедобное по здешним меркам.

Глава 25. Острова Кабо-Верди

ТРОПИЧЕСКИЕ БОЛЕЗНИ

«Царские часы» судового священника архимандрита Аввакума 30 января 1853 года. 24° З.Д.; 15° С.Ш.

«Царские часы, дети мои – есть краткое богослужение по Церковным священным событиям. Народное название «царскими» произошло от древней традиции Византии: на этих часах в Кафедральном соборе был обязан присутствовать сам Император, для того оставлявший все государственные дела. Россия восприняла традиции церковных служб от Византии, и наши благоверные государи неукоснительно следовали этому Правилу. Для вас я готов прочесть Священное писание как подушевно, так и всей братии совместно по вопросам веры и состояния души. Здесь, обретаясь пред Богом, души ваши инда мятущиеся в поисках божьего прибежища и не находят его, ибо не всегда слышит их Господь. Лишь в молитвах искренних и того более в лоне церкви вы обрящете душевный покой. Идите с Богом, дети мои и предавайтесь розмыслу. Аминь.»

Так завершил батюшка очередную проповедь, испросив на то «добро» по обыкновению у вице-адмирала Путятина. Обладая крутым нравом, на грани самодурства, военачальник вершил без всякой на то надобности в его участии не присущие ему обязанности. То есть «бил по рукам» своих невольных подчинённых. Мы уже упоминали высочайшую осведомлённость в делах церковно-приходских и мирских науках своенравного морехода столь высокого ранга.

В кают-компании изначально высказались о сбережении здоровья корабельные врачи и в довершении архимандрит Аввакум прочел традиционную молитву.

«Отче наш, иже еси на небесах! Да святится имя Твоё, да придет царствие Твоё, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земле!.. Аминь»

«Господи Иисусе Христе, через эти святейшие слова и во имя Твоего святейшего подвига исцелена была эта рана, это зло. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь!»