Фрегат "ВОЗМЕЗДИЕ"

Подобных контор за годы службы Зданевич насмотрелся немало. Десяток штабных, сидящих в тесных закутках, обложенных со всех сторон бумагами (какие, к чёрту, бумаги, если перед каждым штабным торчит дисплей персонального вычислителя?), торопливо выбивающих на клавиатуре нервную морзянке, парочка секретарш из вольнонаёмных и начальник присутствия в звании не выше штаб-лейтенанта в закутке побольше у дальней стены, рядом с кондиционером. Секретарши, в гарнитурах с микрофонами, беспрерывно с кем-то созваниваются, отвечают на вызовы и переводят звонки, щёлкая клавишами интекомов внутренней сети. Начальник изредка отрывает взгляд от стола и обозревает вверенное ему хозяйство. Штабные, сосредоточенно долбят по клавишам и перекладывают папочки слева-направо. Секретарши периодически встают со своих мест, забирают у штабных обработанные документы и несут папочки начальнику. И над всем этим тихим ужасом и казённым бедламом крутят лопастями вентиляторы, разгоняя спёртый воздух по углам. Душно штабным, душно секретаршам и только начальник упивается кондиционированной свежестью и прохладой.

Здесь бюрократическая традиция органично сплавлена с прогрессом. Традиция — это бумажная волокита, прогресс — суперсовременная техника. И никого не удивляет, и не возмущает такое нерациональное, затратное использование служебного времени, бессмысленное, с практической точки зрения, дублирование информации в картах памяти квантовых вычислителей и на бумажных носителях. Никого из присутствующих, даже интернированных капитанов "хеджхогов", потому что в рубках (ходовых и боевых) их высокотехнологичных боевых кораблей приёмо-передающие модули станций сверхдальней сообщения, работающих на принципе свёртки пространства, соседствуют с аппаратами волновой факсимильной связи и телетайпами.

Считается, что бумажные носители более пригодны для надёжной передачи и сбережения значимой и секретной информации, чем твердотельные и виртуальные накопители компьютеров и сетевых облачных хранилищ.

Пока штабной флегматично оформлял бланки, Зданевич равнодушно оттирал с ладоней липкую чёрную краску. Краска была отвратительно стойкой и почти не отмывалась. Только пачкала влажные салфетки, пропитанные патентованным растворителем, которые должны были эту самую краску по идее счищать, но не счищали, а неприятно размазывали. Зданевич швырял, скомкав, использованные салфетки под стол, доставая взамен из надорванной пачки свежие, пахнущие морскими просторами и утренним бризом, сложенные вчетверо куски синего микроволокна. Пачка на глазах таяла, но Зданевич не собирался останавливаться. Это был его молчаливый крестовый поход за справедливостью и акция бескровного неповиновения.

- Распишитесь, - сказал штабной, протягивая Зданевичу перьевое стило.

Зданевич швырнул очередную скомканную салфетку под стол, принял стило и размашисто подписался на каждом листе в отмеченных галочкой строках.

Возвращая штабному измазанную краской ручку капитан любезно улыбнулся. Штабной невозмутимо взял стило двумя пальцами и выбросил его в мусорную корзину. Зданевича откровенно злила нарочитая бесстрастность штабного. Ведь совсем недавно они были товарищами по оружию, буквально вчера, а сегодня их разделяет непреодолимая стена, сегодня он, капитан военно-космического флота Федерации Земли арестован, описан, дактилоскопирован, занесён в реестр интернированных, корабль, которым он командовал, захвачен и реквизирован.

Они — те, кем он был помещён под стражу, успели поменять знаки различия и символику федеральных вооруженных сил на свои собственные и всё, что ещё объединяло его, капитана Зданевича и безвестного штабного — "нашивка принадлежности", нашитая над клапаном левого нагрудного кармана лётной куртки.

Кружок планетарного диска, диаметром в полтора сантиметра, обрамлённый крылышками, определяющий место рождения военнослужащего. У Зданевича — голубой узнаваемый диск Земли, у штабного — ржаво-красный Марса. Капитан и штабной были земляками, но штабной уже не считал себя ни земляком, ни сослуживцем капитана, Зданевич был для него чужим и почти что врагом. Которого можно и нужно содержать в заключении. И от этого — оттого, что они в одночасье стали почти что врагами, капитан испытывал приступы безрассудного ожесточения. В отличие от капитана Сондерса и капитана Моралеса, таких вежливых, предупредительных и терпеливых. Аж челюсти сводит от омерзения. Великодушных, корректных, тактичных, обходительных. Галантных, чёрт их дери! Идеал флотского офицера, образец для подражания.

- Господа, прошу следовать за мной, - объявил специальный агент Харпер Лонг капитанам после того, как удостоверился, что интернированные федеральные офицеры должным образом учтены, и лично сопроводил арестантов в узилище, блок 4-B6.