Фрегат Звенящий

Поворотом парусного судна называется такой маневр, когда судно кормой или носом пересекает линию ветра, то есть меняет галс.

Запомнили? Обязательно меняет галс. Только тогда это поворот.

Например, при лавировке. Идете в бейдевинд левого галса, затем приводитесь до левентика, по инерции пересекаете носом встречный ветер и уваливаетесь опять до бейдевинда, но уже правого галса.

Это вы сделали ПОВОРОТ ОВЕРШТАГ.

«Овер» по-английски значит «через», а что такое «штаг», вам известно. При этом повороте вы пересекаете ветер так, что он проходит «через штаг», который стоит, как известно, впереди.

Если же судно меняет галс, пересекая направление ветра кормой, это тоже поворот, но уже другой: ПОВОРОТ ЧЕРЕЗ ФОРДЕВИНД. Впрочем, чаще говорят просто «поворот фордевинд» — это не так правильно, зато короче.

Итак, повторяем:

Поворот оверштаг — когда парусник пересекает линию ветра носом.

Поворот фордевинд — когда он пересекает линию ветра кормой.

— Когда я работал в яхт-клубе, инструкторы наставляли новичков так, — продолжал Яков Платонович. — «Эти два поворота надо уметь делать отлично, если не хотите скрутить третий поворот — оверкиль…»

— Через киль! — воскликнул Слава.

— Да, дословно это переводится так. Но, если точнее, то «вверх килем».

Потому что при неумелом повороте легкая яхточка может оказаться именно в таком положении. Особенно опасен поворот фордевинд, когда гик (если его не придержать умело) с силой перелетает со стороны на сторону, бьет по вантам, яхта кренится и… вот она уже днищем наружу, а экипаж плавает вокруг и «веселится»… Впрочем, веселья мало, если ветер крепкий, да еще и волна поддает.

Чтобы такого не случилось, рулевой и матросы должны действовать четко и согласованно.

Рулевой (а именно он командир на небольшой яхте) отдает предварительную команду: «К повороту фордевинд!» Или: «К повороту оверштаг!» (Впрочем, если оверштаг, то чаще говорят просто: «К повороту».)

Матросы, которые держат шкоты, отвечают: «Есть к повороту».

Затем главная команда: «Поворот!»

И — теперь не зевай…

— Но это на яхте, — заметил Вася. — А на большом паруснике…

— На большом паруснике при повороте перевернуться трудно. Разве что в самый отчаянный ураган. Зато работы гораздо больше — парусов-то вон сколько, и каждый надо поставить на другой галс. Надо обрасопить (от слова «брас») реи, то есть повернуть их в нужное положение. Перенести гики и гафели, перетянуть стаксель — и кливер-шкоты… Поэтому и команда посложнее…

Яков Платонович вдруг распрямил плечи и зычно приказал:

— К повороту!.. Два румба под ветер, увались!.. Так! Руль на ветер! Пошел поворот! Фока- и кливер-шкоты раздернуть! Фок на вантах? Хорошо, ребята! Грот на гитовы и гордени!.. Перешли? Брасопить реи на правый галс! Гордени и гитовы раздать! На брасах и топенантах, выравнивай!.. Одерживай!..

Коты, мирно спавшие на подоконнике, с испугу ринулись под диван.

— С ума сойти, — сказала Ксеня. — Ничего не понятно.

В дверь заглянула бабушка Наталья Степановна.

— Что тут у вас?

— Молодость вспомнил, — вздохнул Яков Платонович. — Рейс на «Крузенштерне» вокруг Европы в 1967 году… А то, что непонятно, пускай вас не пугает. Окажетесь на паруснике — научитесь. Я просто хотел показать вам, что поворот большого парусного судна — дело сложное. И порой довольно долгое. Помните семимачтовую шхуну «Томас У. Лаусон»? Ее капитан жаловался, что поворот оверштаг на этой громадине занимает «от пятнадцати минут до бесконечности».

Яков Платонович прищурил глаза.

— А вообще-то удивительный момент. Вижу и слышу будто наяву. Бейфуты скрипят, блоки поют, парусина хлопает, у грот-мачты кричит помощник — что-то там заело (у каждой мачты свой ответственный помощник капитана или боцман). Потом — паруса хлопнули последний раз и взяли ветер. «Так держать!..» — «Есть так держать!..» И только шум воды за бортом. Скорость…

— Ну, расшумелся наш мореход, — сказала Наталья Степановна. — Играйте отбой парусному авралу и пошли на камбуз, я нажарила пирожков с капустой. Называются «боцманская радость». А то у детей в головах каша от гитовов и стаксель-шкотов.

— Да, сначала пусть разберутся хотя бы, как управляться на яхте, — согласился Яков Платонович. — Там снастей поменьше.

— Но ведь у нас, хотя и воображаемый, а все-таки фрегат, а не яхта, — возразил Слава.

— Да. Но именно воображаемый. А летом вам, небось, захочется продолжить морские занятия на деле, а?

Четверо друзей замерли.

— У меня есть давний друг. Вместе ходили на «Меридиане», потом работали в яхт-клубе. Матвей Петрович его зовут. У него в сарае лежит самодельная яхточка. Не гоночная правда, а так, для небольших путешествий. Туристский швертбот. Ну вот, если Матвея Петровича попросить, а яхточку подремонтировать…

— Ура!! — гаркнул дружный экипаж «Звенящего», чем опять вызвал панику у Синтаксиса и Василисы. А Ксеня повисла у деда на шее.