Фрегаты идут на абордаж

Ян Янсен буквально взлетел по лесенке на полуют и навел подзорную трубу. Но встречный корабль находился еще далеко, и прошло не менее получаса, прежде чем он приблизился настолько, чтобы можно было сказать о нем что-либо определенное. Это был раздутый в боках низко сидящий в воде галион, наполовину скрытый огромным блинд-парусом, построенный, по всей вероятности, на одной из английских верфей. Но на топе его фок-мачты развевался флаг принца Оранского, а на топе грот-мачты — нидерландский флаг. Флагов на бизань-мачте и на кормовом флагштоке не было видно: их скрывали паруса и такелаж. Штурман прикинул, что водоизмещением встречный парусник будет тонн на пятьсот, против неполных трехсот «Мерсвина». Отсюда следовало, что у незнакомца больше пушек. Все это следовало оценить как можно раньше, на тот случай, если намерения встречного корабля окажутся не самыми лучшими. От наметанного глаза штурмана не укрылось и преимущество незнакомца в парусном вооружении, тем более, что «Мерсвину» пришлось бы, если дело и впрямь дойдет до сражения, убрать лисели, чтобы лучше маневрировать. Парусник подходил все ближе, вскоре Янсен мог уже отчетливо различить в его левом борту четырнадцать орудийных портов. Еще четырнадцать орудий правого борта и две кормовых пушки — на судах такого типа они обычно устанавливались по обе стороны от руля — давали в общей сложности тридцать орудий, в то время как «Мерсвин» нес всего пять восемнадцатифунтовых пушек по каждому борту и две двадцатичетырехфунтовых на корме.

Тут на полуюте появился боцман Клаус Петерсен.

— Ну, что там видно, лейтенант? — Всякий раз, когда в воздухе пахло порохом, боцман величал штурмана лейтенантом — такое звание обычно носил первый помощник капитана на военных кораблях, а Берент Карфангер, прошедший выучку у адмирала де Рюйтера, поставил на «Мерсвине» дело таким образом, что в опасных ситуациях на его корабле начинали действовать военная дисциплина и субординация.

— Гляди, у встречного на фок-мачте оранский флаг, а судно английского образца.

— Думаешь, тут что-то нечисто?

— Был у алжирцев раньше один капитан из вероотступников. Мой отец дважды встречался с ним в море. Он называл себя Морад-реис, однако настоящее имя его было Ян Яне, родом из Фландрии…

— Ух ты, вроде как тезка твой, — попробовал, было, сострить боцман, однако штурман резко оборвал его:

— Еще раз от тебя такое услышу — смотри!... Да, так вот этот Морад-реис в двадцать седьмом году отправился в Исландию, рассчитывая там поживиться кой-какой добычей, однако из этого мало что вышло. Тогда он взял в плен сотни четыре исландцев, погрузил их на свои суда и потом продал в рабство. Вот что рассказывал мой отец. И еще он говорил, помню, что тот Морад-реис вместо алжирского — со звездой и полумесяцем — часто плавал под флагом принца Оранского, совсем как этот там.

— Погоди, но ведь со времени исландского рейда прошло добрых тридцать лет, — высказал свои сомнения боцман.

— Это ни о чем не говорит. Что бы там ни было, надо будить капитана и готовить пушки к бою.

— Мои пушки всегда наготове, — тоном уязвленного самолюбия отвечал боцман, исполнявший на «Мерсвине» и обязанности констапеля, командовавшего всей корабельной артиллерией. Все еще недовольным голосом он окликнул юнгу Хейна Ольсена:

— Эй, постреленок! Беги, разбуди хозяина.

Не прошло и минуты, как на полуюте появился капитан, все в тех же сапогах и плаще. Пока штурман скороговоркой докладывал о результатах своих наблюдений, он пристально следил за маневрами чужака, который, лавируя длинными галсами против все больше забиравшего к северу ветра, вскоре прошел мимо «Мерсвина» с подветренной стороны на расстоянии не более двух полетов пушечного ядра. Теперь стал отчетливо виден и красно-бело-синий нидерландский флаг на корме незнакомца. Но Карфангер не спешил поверить в то, что на этот раз все обойдется: слишком часто случалось ему наблюдать, как пираты показывали свое истинное лицо лишь перед самым нападением. К тому же встречный корабль пока находился в невыгодном положении, так что оставалось лишь ждать дальнейшего развития событий: он вполне мог развернуться за кормой гамбуржца, чтобы затем, идя на всех парусах в фордевинд, поравняться с «Мерсвином» и одним бортовым залпом разнести ему в клочья такелаж, после чего взятие судна на абордаж было бы для многочисленной пиратской команды детской забавой.

Но незнакомец не сворачивал со своего курса, его орудийные порты оставались закрытыми, и ничего пока не предвещало возможного нападения.