Фрегор Ардин

…Пока их не били. Выпустили из фургона в подземном гараже. Он успел шепнуть Лутошке, чтоб молчал и не рыпался. Хозяин, видно, всё оформил заранее, потому что сразу уехал, а их погнали по обычному конвейеру. Сверка номеров, распределение по камерам. Он боялся, что их отправят в разные камеры, но, похоже, хозяин сдержал слово и оформил их бригадой, потому и не разлучили. В камере приняли хорошо, удивившись только, что их аж из Дамхара привезли. Родственников у Лутошки не нашлось, земель тоже, а вот у него неожиданно оказался свойственник по брату — братанич. И после мгновенной перетасовки на нарах они так и расположились наверху уже втроём. И распорядок был обычный. Правда, привезли их рано, так что они даже обед получили. Лутошка держался рядом, как приклеенный, и всё делал, как он. Нет, всё хорошо. Пока. И настолько, насколько вообще бывает хорошо на торгах. Лутошка уже успокоился и заснул, надо и тебе спать, сержант. Что мог, ты сделал, а остальное от тебя не зависит.

Гаор осторожно повернулся, напряг и распустил мышцы. «Отбой!» — приказал он сам себе. И усмехнулся: «вот привык жить по приказу, барабанная шкура». А ведь и верно, бьют по тебе, как по барабану. А кричать нельзя…

…Дни в отстойнике длинные, но не тягостные. Потрепался, пожрал, поспал, потрепался, а там и отбой. Работать не надо, но и паёк… Только и хватает, чтобы не загнуться с голодухи, и приварка взять неоткуда. Но зато и трепаться никто не мешает, хоть в этом душу отвести. Гаор с удивлением услышал свои же рассказы про зоопарк. Надо же, сколько лет прошло, а гуляет. И про драку на дамбе, когда блатягам голозадым вмазали от души. Смотри-ка, тоже помнят.

Лутошку за его рассказы про вулканы подняли было на смех, но Гаор подтвердил, сказав, что сам не видел, но читал и работал вместе с одним мужиком из Кроймарна, так тот аж жил рядом с вулканом. Подивились, покрутили головами, что надо же каково быват, а там верь — не верь, а слушать не мешай.

— Рыжий, про фронт поври, а?

— Ага, шибко страшно тама?

— Когда как, мужики. Только или бояться, или выживать.

— Это ты точно, Рыжий. Бояться бойся, не лезь сдуру да нахрапом, а головы не теряй.

— И себя не роняй.

Лутошка проигрался в чёт-нечет. Сдуру не остановился вовремя, довёл счёт до сотни, а там… либо лоб подставляй, либо пайком отдавай. Ну и… мало того, что ввалили почти до синяков, так ещё и Рыжий его за волосы и ухо оттрепал, приговаривая под общий смех.

— Не за то отец сына бил, что играл, а за то, что отыгрывался!

Было и больно, и обидно.

Оттрепав Лутошку, Гаор снял рубашку, намочил в раковине рукав и сделал Лутошке мокрый компресс на лоб, чтоб синяка не было, а то придерутся ещё у врача или на сортировке и снизят категорию.

Уложив Лутошку, Гаор насмешливо подумал, что если бы вовремя так оттрепали Гарвингжайгла, то он бы сейчас свободным был. Но… что сделано, не воротишь, а не сделанного не поправишь.

Привели новеньких, и среди них обращённый, к тому же новик. Прирождённые поздоровались, и им сразу отвели место на нарах, а обращённого окружили. Парень совсем недавно получил клеймо, лоб был ещё красный, ничего не знал и пытался сопротивляться осмотру, чем сразу напомнил Гаору, как сам попал в свою первую камеру. Парень оказался с трёхлучевой звездой, и его только слегка попинали и попугали, Гаору даже заступаться особо не пришлось. Но по праву водилы он сразу перешёл к делу.

— Что за авария?

— На грузовике легковушку подмял, — объяснил парень, — а там шишка какая-то была, мне и насчитали… — парень всхлипнул, со страхом и надеждой глядя на Гаора.

— Пьян, что ли, был?

— Да я всего-то пару взял…

— С прицепом, — закончил за него Гаор. — Ясно. Дурак ты. Кто ж на грузовике по Аргату гоняет, да ещё после такого.

— Рыжий, — сразу заинтересовались остальные, — а это чо такое?

— Пара с прицепом, — объяснил Гаор, — это две кружки пива со стаканом водки.

— Рыжий, — предложил Старший по камере, — раз тож водила, пригляди за ним, чтоб сдуру не залетел и не подставил.

— Пригляжу, — согласился Гаор. — Давай, лезь сюда.

Сев рядом с Гаором, парень огляделся с плохо скрытым ужасом. Гаор усмехнулся.

— Не трусь, пацан, это ещё не самое страшное.

Лутошка, многократно слышавший это от Рыжего в поездках и уже убедившийся в правоте изречения, согласно хмыкнул, глядя на парня с чувством явного превосходства. Тот покосился на него, снова огляделся, побледнел и стал падать, закатив глаза. Гаор подхватил его, не дав упасть вниз, и уложил.

— Лутошка, рубашку дай.

— Это он чо, сомлел? — спросил Лутошка, снимая рубашку.

— Ну да, — Гаор свернул Лутошкину рубашку и подложил под голову лежавшему навзничь парню. — Со мной в первый день такое же было. Пусть полежит.

Его не так удивила, как насторожила одна деталь: при осмотре парня, как и его тогда, поставили на колени и, ухватив за волосы, открыли лоб, но руки не завели за спину, а наоборот вытянули вперёд и повернули ладонями вверх. Это наводило на размышления, и Гаор сразу решил выяснить.

— Старший, а чего ладони ему смотрели?