Фрейд

Еще чаще, чем исследования, непосредственно касающиеся эстетических тем, эксплуатируются сами психологические открытия Фрейда; действительно, нет такого принципа, гипотезы или концепции в его работе, которые бы систематически не использовались для дальнейшего развития психоаналитического изучения искусства и литературы. Если пытаются сопоставить, например, художественную продукцию с продукцией сновидений, "Толкование сновидений" становится неисчерпаемым источником инструментов интерпретации: конденсация, смещение, определение, цензура служат драгоценными механизмами анализа картин и текстов, символика демонстрирует свои бесчисленные проявления, взаимоотношения между первичным и вторичным процессом, между удовольствием и реальностью, принцип формы сновидения как конструкции смысла позволяет наметить главные реперы.

Сопоставляя художественное творчество с детскими опытами и впечатлениями, мы видим, как сексуальность повсюду простирает свое влияние, фазы развития либидо получают разнообразное выражение, явление нарциссизма, игра воображения - все, вплоть до "работы скорби" - отмечает собой медленную и таинственную работу эстетического созревания. За привнесенную новизну в анализ текстов работа Фрейда "Остроумие и его отношение к бессознательному" заслуживает особого места в эстетических исследованиях. Разбор слов, формулировок и фраз, освобождение энергии и удовлетворение потребностей либидо через языковую деятельность, странные движения бессознательного, открывающиеся в тексте, дают возможность понять тонкие механизмы и суть литературного процесса.

Точка зрения, согласно которой, аналитическое истолкование эстетических произведений представляет собой принижающую операцию, то есть низводит сложный и организованный ансамбль форм, образов, действий, ситуаций и других элементов работы к единственному психологическому фактору, выступающему в качестве определяющей и исключительной причины их появления, - не выдерживает критики. Это не более, чем один из стереотипов, хотя, действительно, Фрейд делает порой поспешные выводы, как, например, в начале книги "Моисей и монотеизм". "Если взять "Гамлета", - пишет он, - этот шедевр Шекспира, которому уже более трехсот лет ... то я думаю, что только психоанализ, рассмотрев эту трагедию с точки зрения эдипова комплекса, сумел разрешить загадку того глубокого впечатления, которое она производит". "Гамлета", а также "Царя Эдипа", "Федру", "Сида" и многие другие произведения - все свести к эдипову комплексу? Несомненно, эстетическая задача Фрейда, искушенного читателя, заключается не в этом; понимание эдипова комплекса, необходимое, чтобы постичь "Гамлета", "Царя Эдипа" и "Федру", осветить некоторые взаимоотношения и представить "мощное впечатление" зрителя, быть может, и упрощающее некоторые стороны произведения, способно лишь утвердить его величие.

Общий принцип своей идеи Фрейд излагает в простых и точных выражениях в письме от 26 марта 1931 года к Максу Шиллеру, мужу знаменитой певицы Иветт Гильбер: "Мысль о том, что продукция художников обусловлена их внутренним миром, впечатлениями детства, торможениями и разочарованиями, позволила уже понять многие факты, поэтому мы придаем ей такое большое значение. Один пример: недавно в Вене был Чарли Чаплин, я хотел увидеть его, но для него было слишком холодно, и он поспешил уехать. Это, несомненно, великий артист; конечно, он всегда играет одну и ту же роль, хилого, бедного, беззащитного, неловкого паренька, для которого, однако, все кончается хорошо. Вы думаете, чтобы играть эту роль, ему приходится забывать о своем собственном Я? Наоборот, он всегда изображает самого себя, каким он был в своей несчастной юности. Он не может избавиться от этих впечатлений и до сих пор ищет компенсации за лишения и унижения того времени. Его случай, можно сказать, особенно прост и прозрачен".

Шарло являет собой действительно крайний пример, который Фрейд упоминает лишь походя, чтобы несколько поспешно утвердить его "прозрачность". Однако во всех других изученных им случаях возникают неясности, трудности, "загадочные" аспекты, о которых "мы так мало знаем", - Фрейд постоянно говорит об этом, сознавая, что даже "луч света" психоанализа не способен их пронзить, и помочь тут могут художники, писатели, артисты. Вот что он пишет в начале своего комментария "Градивы": "Поэты и романисты обладают драгоценным даром, и их свидетельства нужно ценить очень высоко, поскольку им известны многие вещи, заключенные между небом и землей, о которых наша школьная мудрость и не подозревает. В познании души они являются учителями для нас, обычных людей, так как утоляют жажду от источников, пока еще не доступных науке".

Фрейд имеет здесь в виду великих - Софокла, Шекспира, Гете, однако даже скромная новелла - "Градива" Йенсена - достойна подобной похвалы, как мы увидим ниже.

"Блистающая в движении"