Фрейд

Как интересно это приключение психоанализа. Он должен был бы стать гимном жизни, чтобы не потерять своего значения. Практически он должен был научить нас воспевать жизнь. Но он издает самый печальный и нестройный клич смерти: эйяпопейя. Фрейд с самого начала, вследствие своей двойственности влечений, постоянно пытался ограничить открытие такой субъективной и жизненной сути желания, как либидо. Но когда дуализм перешел на инстинкт смерти, противостоящий Эросу, это уже стало не просто ограничением, но ликвидацией.

(Капитализм и шизофрения. Анти-Эдип. Издательство Минюи, 1972)

Заставить людей молчать, мешать им говорить, а когда они говорят - делать вид, что они ничего не сказали, - в этом знаменитый психоаналитический нейтралитет.

... Психоаналитики ничего не поняли... Они убили животное - будущее в человеке и ребенке. Они ничего не увидели...

Когда психоанализ говорит о животных, животные учатся смеяться).

(Капитализм и шизофрения. Тысяча Сцен. Издательство Минюи, 1980)

Луиджи де Марчи

Общество по отношению к открытиям Фрейда и их политическим следствиям повело себя как дети, открывшие "непристойные тайны" сексуальности: они много говорят о них между собой, их порой преследуют навязчивые мысли об этом, но они всегда отказываются признать важную роль подобных мыслей перед отцовской властью; и еще менее они склонны предположить, что эти "непристойные тайны" управляют также поведением отца, матери и всей власти в целом.

(Сексуальное подавление и социальный гнет. Издательство Сугар. Милан, 1965)

Жак Деррида

Так, вероятно, благодаря прорыву Фрейда возникают понятия по ту сторону и по эту сторону - относительно ограничений, которые можно назвать "платоновскими". В этот момент мировой истории, каким он "вырисовывается" по Фрейду, через невероятную мифологию... описание историко-трансцендентальной сцены высказывается, не высказываясь, возникает в мыслях: она написана и одновременно стерта, метафорична, указывает на всемирные связи, представляет себя.

Это похоже на то (здесь будем осторожны), что Фрейд со свойственной ему широтой и последовательностью учит нас описывать. Нужно представить эту сцену не в терминах психологии, индивидуальной или коллективной, или антропологии. Нужно воспринимать ее как мировую сцену, как историю этой сцены. Речь Фрейда посвящена этому.

(Писание и Различие. Сейль, 1967. "Фрейд и сцена писания")

Жорж Девере

Новая наука, в которой объединились психоанализ и этнология, является последним бастионом концепции человека, где цель заключена в нем самом.

(Очерки по общей этнопсихиатрии. Галлимар, 1970)

Марсель Дюшамп

Роэ Селави полагает, что совершающий кровосмесительство должен лечь в постель с матерью, прежде чем ее убить; дурные поступки устойчивы...

(Другая сентенция Роэ Селави: "Кровосмесительство или семейная страсть слишком сильны").

(Продавец соли, сочинения Марселя Дюшампа. Неясная область, 1959. "Роз Селави")

Эрик X. Эриксон

Тот факт, что психоанализ впервые в истории человечества высветил сексуальность со всеми ее разнообразными проявлениями и превращениями, чуждыми логике и этике, затмил собой другой факт - что вместе с психоанализом зародилась новая форма аскетизма, героического самоотречения - из тех, которые способны обеспечить прогресс морального сознания. То, чем человек больше всего гордился, а именно способность рационализации иррационального через эстетические, моральные и логические принципы, оказалось после открытий, сделанных психоанализом, всего лишь рябью на поверхности бесконечно глубоких вод.

(Лютер перед Лютером. Фламмарион, 1968)

Мишель Фуко

Вся психиатрия XIX века сходится на Фрейде - первом, кто серьезно воспринял роль пары врач - больной... Фрейд снял налет мистики со многих вещей: он упразднил воздействие молчанием и взглядом, отменил самораспознавание сумасшествия через созерцание отражения собственных проявлений, заставил умолкнуть требования немедленного вынесения приговора. Но вместо этого он развил структуру личности врача; он расширил свои заслуги чудотворца, придав почти божественный статус своему всемогуществу.

(Безумие и безрассудство. История безумия в классическом возрасте. Плои, 1961)

Вильгельм Френгер

Эротическая доктрина Свободного Разума ("Братья и Сестры Свободного Разума" или "Дети Адама" - еретические и гностические движения в Европе в XIII и XIV веках) касалась проблем, которыми в наши дни занимается только психоанализ. Хаттинберг очень четко выражает, что было реализовано в этой картине ("Тысячелетнее царство" или "Сад наслаждений" Иеронима Босха, проанализированной автором): вновь придать сексуальности ее естественный ритм, утерянный вследствие гипертрофированного развития сознания - вновь отведав плода с Древа Познания. Босх через символический язык выразил различные аспекты этой любви, находящейся в согласии с Природой.

(Тысячелетнее царство Иеронима Босха. Деноэль. - Л. Н., 1966. "Аре Аманди")

Пьер П. Грассе