Фрейд

Случай Доры, в том виде, как представляет его Фрейд, напоминает манифест, призванный "оправдать и проиллюстрировать" метод психоанализа. Иллюстрации, которыми служат многочисленные наблюдения, впечатляют; анализ прогрессирует, обретает все большую точность, мощь, убедительность и виртуозность. Фрейд, рыцарь неосознанного, который столь решительно отправился в путь... Личность - .или персонаж? - Доры и всех, кто вращается вокруг нее, от отца до гувернантки и четы К., с их общественными поступками и бессознательными мотивациями, безжалостно обнаженными, обретают осязаемый, неповторимый облик и удивительную полноту жизни. Случай Доры служит также образцом "клинического" описания Фрейда, который "читается как роман", по его собственному замечанию, сделанному при перечитывании записей. Быть может, он даже положил начало оригинальному литературному жанру, сочетающему в себе самое строгое клиническое описание и романтическую форму, искусно сохраненную благодаря писательскому стилю редкого качества.

Живо написанное предисловие и различные комментарии, сопровождающие исследование, свидетельствуют что "случай Доры" это и защита, превентивная защита Фрейда, принявшая форму нападения, окрашенного сарказмом. Против враждебного отношения, которое он предвидит, Фрейд выдвигает метод публикации клинических заметок, которые снимают покров "интимности с сексуальной жизни больных"; это, по его словам, долг "перед наукой", а следовательно, "по сути, перед другими больными". Он не думает о задних мыслях, которые могут прий ти в голову будущим противникам: "Я знаю, что в этом городе, по крайней мере, найдется значительное число врачей, которые - и это довольно неприятно - будут читать мои наблюдения не как работу о психопатологии неврозов, но как роман на закрытую тему, предназначенный для их развлечения". Он с насмешкой пишет об авторах, которые, пытаясь описать реалии половой жизни, вдруг оказываются пораженными амнезией целомудрия, как только берутся за перо. "Я называю кошку кошкой", - заявляет Фрейд, причем эта фраза в тексте написана по-французски, что придает ей особый колорит. Но он идет и дальше, стараясь установить понятие нормальности, как в медицинском, так и в культурном плане. Подчеркнув историческую и культурную относительность этого понятия - "отсутствие определенных границ, в которые можно было бы заключить так называемую нормальную половую жизнь, характерную для разных рас и эпох, должно было бы успокоить наиболее ревностных поборников нравственности", - он взывает к личному опыту каждого: "Каждый из нас в своей собственной половой жизни, то здесь, то там переходит узкие границы того, что считается нормальным".

Поставив вопрос о нормальности - факторе, который в обществе, подобном нашему, служит причиной социальной дискриминации и отбора, осуждений, в частности, американским психоаналитиком Томасом Сацем, Фрейд положил начало критическим выступлениям, которые еще долго будут продолжаться. Однако заканчивается работа Фрейда на оптимистической ноте: сквозь знаменитый фрейдовский "пессимизм" пробивается финальный образ Доры, "возвращенной к жизни".

"Фрагменты анализа истерии (случай Доры)" открывают сборник исследований отдельных примеров. Он озаглавлен "Пять случаев психоанализа" и объединяет ряд описаний наблюдений в период с 1905 по 1914 год и комментариев к ним, связанных одной темой - сексуальность, которую они образцово иллюстрируют, последовательно осваивают и углубляют. Все описанные случаи существенно отличаются друг от друга природой проявлявшихся нарушений, интеллектуальным уровнем пациентов, особенностями наблюдений и использованных материалов, оригинальными выводами, которые делает из них Фрейд. В описании утверждается уникальность каждой личности, а задачей психоанализа является освещение этой уникальности и подчеркивание ее значения. Дора, маленький Ганс, Человек с крысами, президент Шребер, Человек с волками - эти действительные и условные имена служат для нас символами обращения к подсознательному. Они как бы образуют галерею мифических предков психоанализа, которые, спустя многие годы после смерти их создателя, продолжают обладать странной гипнотической властью.