Фрейд и психоанализ

[126] Приведенные выше свидетельства позволяют понять структуру слухов, но психоанализ не может удовлетвориться этим. Нам нужно знать об истоках и причинах этого феномена. Как мы видели, учитель был сильно взволнован этим слухом и озадачен его причиной и следствиями. Как может сон, который, как считается, заведомо безвреден и ничего не значит (учителей, как известно, тоже учат психологии), производить такие злонамеренные сплетни? Столкнувшись с этим вопросом, учитель, как мне кажется, инстинктивно нашел правильный ответ. Эффект сновидения можно объяснить только тем, что оно представляет собой «le vrai mot de la situation»^[27], то есть дает подходящее выражение тому, что уже витает в воздухе. Это искра, попавшая в пороховую бочку. Наш материал обеспечивает все необходимые доказательства данной точки зрения. На протяжении всего повествования я неоднократно обращал внимание на внутреннее участие одноклассниц Мари в ее сновидении, а также на моменты, вызвавшие у них особый интерес – некоторые даже добавляли свои собственные фантазии или грезы. Класс состоял из девочек в возрасте от двенадцати до тринадцати лет, которые, следовательно, находились в середине периода полового созревания. Сама сновидица была почти полностью развита сексуально и в этом отношении опережала остальных; она была лидером, который сообщил пароль от бессознательного и таким образом спровоцировал детонацию сексуальных комплексов, дремлющих в ее одноклассницах.

[127] Как нетрудно понять, все это очень огорчило учителя. Предположение, что таково и было тайное намерение девочек, подтверждается психоаналитической аксиомой о том, что о поступках следует судить скорее по их результатам, нежели по их сознательным мотивам[28]. Соответственно, мы могли бы предположить, что Мария доставляла особые беспокойства своему учителю. Поначалу этот учитель нравился ей больше всего. Однако за последние полгода ее характер изменился. Она стала рассеянной и невнимательной, а после наступления темноты боялась выходить на улицу из-за «плохих мужчин». Несколько раз она говорила на сексуальные темы со своими подругами в довольно непристойной манере; ее мать с тревогой спрашивала меня, как объяснить дочери приближающуюся менструацию. Из-за своего поведения Мария утратила расположение учителя, о чем ясно свидетельствовали плохие отметки, которые она и некоторые ее подруги получили за несколько дней до возникновения слухов. Их разочарование было так велико, что девочки предались всевозможным мстительным фантазиям; например, они воображали, будто сталкивают учителя на рельсы, чтобы его переехал поезд. Особенно изощрялась в этих убийственных фантазиях Мария. В ночь, последовавшую за этой вспышкой гнева, когда прежняя любовь к учителю была окончательно забыта, эта подавленная часть ее самой проявилась во сне и исполнила желание сексуального союза с учителем – в качестве компенсации за обиду, под знаком которой прошел весь предыдущий день[29]. После пробуждения сновидение стало тонким орудием ненависти: мысли, содержавшиеся в нем, разделяли и подруги Марии, как это всегда бывает в подобных слухах. Месть, безусловно, удалась, но ответный удар, нанесенный самой Марии, был более жестоким. Таково правило, когда наши импульсы вытесняются в бессознательное. Марию исключили из школы, но благодаря моему заключению приняли обратно.

[128] Я сознаю, что этот краткий доклад несовершенен и неудовлетворителен с точки зрения точной науки. Имей мы первоначальный рассказ, мы могли бы наглядно продемонстрировать все то, что сейчас можем только предполагать. Таким образом, описанный случай просто ставит вопрос; возможно, более удачливым наблюдателям удастся собрать по-настоящему убедительные доказательства в этой области.

V О значении чисел в сновидениях

Ein Beitrag zur Kenntnis des Zahlentraumes // Zentralblatt für Psychoanalyse I/8 (Висбаден, 1910/11), 567–572.

[129] Символизм чисел, в значительной степени занимавший фантазию философов предшествующих веков, вновь привлек к себе внимание благодаря аналитическим исследованиям Фрейда и его школы. В материале сновидений о числах мы обнаруживаем не сознательные спекуляции о символических связях между числами, а скорее бессознательные корни числовой символики. Поскольку в этой области не появилось ничего принципиально нового со времен исследований Фрейда, Адлера и Штекеля[30], нам остается довольствоваться подтверждением их наблюдений аналогичными примерами. В настоящее время я наблюдаю несколько случаев такого рода, о которых, возможно, стоит рассказать, ибо они представляют общий интерес.