Фрейд, нежные лапки

Кирка обняла своего мужа и прижалась к нему так, вроде он был в командировке, по меньшей мере, пол года. После разговора с Малашей, она для себя решила с этой минуты называть Германа мужем. Ну, хотя бы про себя, если уж не в голос. Пришло, наверное, время к этому привыкать.

— И где же вас носило? — Не унималась Малаша.

— Вы не поверите, в Лучистом.

— А что вы там делали? — Не на шутку разволновалась Кира.

— Следили за Сергеем. Представьте себе, он со своей женой туда ехал. И посетил там не безызвестный нам дом. Помнишь, Кира, тебе понравился крутой домина на берегу залива, — спросил Герман. — Так вот. Там, в этом доме что-то происходит. И нам обязательно нужно узнать, что именно.

— И когда это нужно узнать?

— Чем скорее, тем лучше. У меня-то вообще есть кое-какие догадки, но я, пока не проверю, об этом говорить не имею права. — У Германа был задумчивый вид. Вроде он решал сложное уравнение.

— Тогда мы едем сегодня и сейчас. — Решила Кира.

— Слушайте, дайте хоть поесть, — Тони сметал всё, что было на столе, так он был голоден.

— Да ешьте, ешьте. Никто вас не гонит. — Успокаивала своего парня Малаша.

— Это очень опасно, — Герман выглядел обеспокоенным. — Мы вас взять с собой не можем.

— Я даже не хочу об этом говорить. — Кира была непреклонна. — Либо мы едем все вместе, либо вы никуда не едете. Это моё последнее слово. В конце концов, ты мой муж, и я тебя одного никуда не пущу.

— Что я слышу, — воскликнул Тони. — Когда это Герман стал твоим мужем?

— С этой минуты, — Кира сложила руки на груди, и в упор посмотрела на Германа. Она сделала ему вызов. Теперь слово за ним.

— Хорошо. Я согласен. — Герман говорил всем вслух, но относилось это непосредственно Кире. Она поняла: вызов принят. С этой минуты они по-настоящему муж и жена. Кира облегчённо вздохнула. Значит, так тому и быть. Когда-то же надо выходить замуж. Почему не сейчас?

Герман подошел к Кире, взял её за руку и, глядя в глаза, произнёс:

— Кира, я тебя очень люблю. И очень боюсь потерять. Я всю неделю думал, как тебе об этом сказать. И, наверное, этот час настал. Мы сейчас будем ввязываться в очень опасную игру. Мне было бы легче и спокойнее, если бы я знал точно, что ты моя жена. Я прошу тебя, будь моей настоящей женой.

Прогреми сейчас гром, и ударь молния, Кира была бы меньше поражена. Это признание Германа в такую напряженную минуту просто ошеломило. Она, конечно, ждала этого, и всё время в душе спрашивала себя: «Ну, когда, когда же он, наконец, решится?» Но чтобы вот так, сразу? «Просто давно не было кирпичей», — подумала Кира, а вслух сказала:

— Ты же слышал, наверное, что я сказала минуту назад? Ещё до твоего признания я для себя решила, что пора принять всё так, как есть. Нечего прятать голову в песок. В конце концов, мы взрослые люди. Тем более, что я тоже тебя очень люблю. — От этого признания Кирка смутилась. Никогда в своей жизни она не произносила таких слов, да ещё при свидетелях.

А свидетели стояли с открытыми ртами. Вернее сидели. Тони был так поражен, что забыл даже про свой голод. Малашка же светилась от счастья. Можно было подумать, что это ей сейчас признались в любви.

— Кирка, — заорала она диким голосом, — как я за тебя рада! Ребята, вы такие молодцы. Дайте я вас поцелую. — Она стала обнимать и целовать своих друзей, и было видно, что радость у неё самая настоящая. Что она очень и очень счастлива от того, что счастливы Герман с Кирой.

Тони поцеловал Киру в щёчку, а своему другу пожал руку и снисходительно похлопал его по плечу. Это жест говорил о том, что армию холостяков покинул ещё один боец.

— Так, надо разработать план мероприятий, — Герман, как настоящий аналитик сидел во главе их компании и руководил собранием.

— И в чём он заключается? — Поинтересовались девчонки.

— А заключается он в том, что на эту виллу так просто не зайдешь. Она огорожена со всех сторон высоким каменным забором, за исключением той, которая выходит на залив. Отсюда, какой вывод?

— Что подходить к ней мы будем с Днепра, — подсказал ещё один разработчик плана в лице Тони.

— Точно! С залива. Для этого нам нужно взять наше снаряжение. И ещё. Самим заваривать эту кашу очень опасно. Я хочу пригласить Максима.

— А кто это? — Спросила Кира.

— Ты его знаешь. Помнишь, тогда, на Хортице, с нами были молодые парни. Так вот один из них, это и есть Максим. Мало того, он работает в следственных органах УБОПа. Мы сейчас прокручиваем с ним одно дело. И я боюсь, как бы наше расследование не было повязано с его расследованием.

— Ну, так что же ты ждёшь? Звони.

Действительно, чего медлить? Нужно со всем этим разобраться, и как можно скорее. Пока ждали Максима, разрабатывали дальнейшую схему действий. Ребята продумывали, как им подплывать к этой даче и брать ли с собой остроги.

— Я, думаю, брать, — решительно говорил Тони. — Оружия у нас с тобой никакого. Мало ли что. Вдруг надо будет обороняться. Не убьём, так хоть напугаем.

— Хорошо. Я согласен. Во всяком случае, так мы себя будем чувствовать увереннее.