Фрейд. Статьи о кокаине

Другое ценное преимущество для Фрейда, как он полагал, заключалось в том, что кокаин обладает возбуждающим либидо действием. Первая стадия либидо, по Фрейду, именуется оральной, при которой влечение к объекту связано с его поглощением. Фрейд продолжал пользоваться кокаином и после 1886 года, когда кокаин был публично осужден как одно из бедствий человечества наряду с опиумом и алкоголем. Фрейд страдал сердечными приступами, головными болями, кровотечением из носа, а к таковым врачи относят симптомы, проявляющиеся и у людей с кокаиновой зависимостью. Эти симптомы исчезли после 1900 года, то есть в возрасте сорока четырех лет. Но именно в 1899 году Фрейд опубликовал «Толкование сновидений».

ИСТОРИЯ С КОКАИНОМ КАК БЕЛЛЕТРИСТИКА

В истории с кокаином тема психотерапии не затрагивается, но сама эта история весьма показательна в плане последующей эволюции фрейдовских идей. Здесь мы сталкиваемся с Фрейдом еще не «фрейдистом» — ищущим свое место под научным солнцем начинающим гением, уже знающим, что он гений.

Психоанализ представляет собой более позднюю реализацию творческих вымыслов в гуманитарной сфере, а точнее, попытки «научного» созидания отношений с модифицированным природным объектом — химическим экстрактом кокаина. Здесь на сцене одновременно пояатяются научная и медицинская риторики, которые Фрейд воспринимает как строгий эксперимент, включающий и известную долю воображения, одетого в научную конкретику. Фрейд применяет метод включенного эксперимента, опирающегося не на анатомию или физиологию мозга, а на психологию, которая признает существование реакций психоактивного объекта, то есть не косного вещества, а активной стороны, обладающей субъектной природой. Взаимоотношения сторон здесь завуалированы средствами самого языка медицины, истории и физиологии, позволяющими кокаину лучше передавать свою субъектную сущность с помощью автора Фрейда, выступающего скорее в качестве сказителя, нежели автора и спасителя, добывшего волшебное зелье, эликсир здоровья и благополучия. Такая схема присутствует в любом мифе о герое. Здесь, по моему мнению, и начинается подлинная история психоанализа, ее риторическая компонента. Вроде бы перед нами вполне научная статья о фармакологических свойствах экзотического растения — коки, а читается как приключенческая новелла, написанная автором для своего собственного удовольствия. Но так и бывает во включенных экспериментах подобного рода. Я вспоминаю собственный эксперимент по лечебному голоданию, в который я со своим другом, ныне покойным театральным художником и начинающим кинорежиссером Игорем Димен-том, вовлекли компанию молодых людей, и в июле 1973 года уединились на Карадаге в Коктебеле (тогдашнем Планерском) без еды, со спальниками и клизмами. В местной аптеке был истрачен весь годовой запас, и пришлось недостающий «инструментарий» выискивать в Феодосии. Это было веселое и задорное приключение молодости. Я также вел наблюдения и делал записи, но в отличие от Фрейда моя тема никого в обозримом пространстве не интересовала, кроме местных рыбаков, крутивших при виде нас пальцами у виска, да веселого поэта Генриха Сапгира с женой Кирой, специально приплывавших к нам на берег, чтобы подразнить шашлыками, приготовлением которых они там же и занимались. Но это ен^е дальше от психоанализа и от Фрейда, чем даже кокаин… Для меня уже тогда в моем воображении был важен не только сам голод и его окрестности, но — и прежде всего — условный или реальный слушатель или читатель. В воображении я представлял такого слушателя (или «читателя») на своем родном факультете психологии. Публикации в те годы казались для меня совершенно призрачными, и сюжетные линии моего «рассказа» обязательно касались физиологии органов чувств, общего самочувствия и конечной профилактической пользы. Голод выступал в роли «спасителя» здоровья, а я сам в качестве эффективного его проводника или менеджера (тогда такого слова в нашем лексиконе не было, стало быть, организатора, пособника и осуществителя). Лица, приближенного к далеким тайнам от медицины. Я работал на кафедре инженерной психологии.

Думаю, что в авторском воображении Фрейда фигурировал «читатель». В истории с кокаином есть что-то от детективного жанра. Проблемная завязка: принял снадобье и жизнь наладилась, все стало вокруг голубым и зеленым, легким и радужным. Но потом, конечно, проблема вернулась, возникла необходимость обратить внимание на нечто, поскольку это «нечто» в дальнейшем снова возникало, ну и т. д. Тяготение Фрейда к тонко завуалированной таинственности, которой проникнута история с кокаином, не имеет отношения к явной психопатологии, она прикрыта анестетической озабоченностью и личного порядка (как же, друг Фляйшль мучается), и общечеловеческого свойства: отыскать эликсир — победитель боли — значит прославиться в веках.