Френдзона

Мы смотрели фильм и решили наварганить горячих бутербродов. Смеялись, подшучивали друг над другом, а потом ни с того ни с сего Степка меня поцеловал. Это было так неожиданно и непонятно, потому что до этого в свои шестнадцать я ни разу не целовалась. То случившееся и поцелуем-то было сложно назвать: друг просто припал к моим сжатым губам и замер, глядя в глаза. Кажется, что мы простояли так целую вечность, пока моя голова начала внятно соображать, а пол под ногами перестал шататься.

Я отпрянула и провела пальцами по губам, ощущая, как они горят.

– Зачем ты это сделал? – сиплым шепотом спросила я.

– Захотел, – капризно ответил он.

– Не делай так больше.

– Хорошо, – согласился он

и действительно больше не делал.

Никогда.

Но я все равно была на него зла,

потому что мой первый поцелуй украл лучший друг, а я хотела вручить его тому, кто меня любит.

Я была наивна.

и немного романтична,

как все девочки того возраста.

Но да, я не буду скрывать: я чувствовала симпатию Стёпы, и она мне нравилась. Девочкам всегда льстит мужское внимание, даже если оно и не нужно, и мы не собираемся на него отвечать. Так работает наша природная женственность. Я всегда относилась к Стёпе как к другу.

Не спорю, иногда наше баловство выходило за рамки: когда я чувствовала на себе будто случайные прикосновения Стёпы, во время щекоток – его горячее частое дыхание, ощущала оголтелое сердцебиение, когда, обнявшись, мы смотрели фильмы. Но это было так давно, так мило и по-детски наивно! Не мог же парень все шесть лет испытывать симпатию к подруге детства, это же глупо! И совершенно нормально, что у него есть девушка.

Я открываю рот, чтобы объяснить Диане, что тот поцелуй – глупая детская шутка, но не успеваю, потому что в комнату стучат.

– Вы одеты? – раздается за дверью голос одного из близнецов.

– Че надо?! – орет им в ответ Ди, странно поглядывая на меня. Так она смотрела в детстве, когда в ее безумной голове рождалась очередная бредовая идея, после которой, как сказали бы близнецы, кому-то наступала «кабзда».

– Мы входим! – оповещают парни и вваливаются в комнату. – Что делаете? – Они оглядывают нас и кучу разбросанных вещей. – Нам скучно.

– Парни, сделайте фокус – растворитесь в воздухе, а?! – парирует Ди.

– Как смешно! – Один из близнецов морщится. – Ух ты, а это что? – Он замечает те самые трусы с карманом, брошенные на пол. Поднимает, вглядывается. – Это карман?

– Да! Забери себе! Будешь складывать туда что-нибудь остроумное! – выдает Диана.

Второй близнец начинает громко ржать, за что получает от брата натянутые на голову брендовые труселя!

Глава 10. Юлия

– Красавицы! – Агата с умилением нас осматривает. – Ой, девочки, вы сейчас втроем так похожи на меня, Александру и мою давнюю институтскую подругу в день нашего с Леоном Борисовичем развода: светленькая, темненькая и рыжая!

Софья, пытающаяся пристроить заколку-цветок на уложенные набок волосы, начинает сдавленно кашлять.

– Спасибо, мам! – бурчит она. – Это мило, с учётом того, что у меня впереди маячит свадьба, ага! Ты умеешь ободрить!

Дианка, взбивающая свои пышные кудрявые рыжие волосы у зеркала, улыбается, ну а я переминаюсь с ноги на ногу, периодически оттягивая мега-короткие джинсовые шорты, и стараюсь дышать. Делать это чертовски сложно, когда топ-корсет стянут так, что я ощущаю себя инвалидом: не могу пошевелиться и набрать в легкие воздух.

Это всё Ди. Она меня шнуровала, приговаривая, что прятать мои «девяностые достоинства» чрезвычайно для них оскорбительно. Я не знаю, каково им, но мне жутко некомфортно. Я, словно голая, но успокаивает одно: мои длинные волосы, слегка подкрученные на концах, могут служить плащом, если я почувствую свой предел. Но, кажется, я уже его чувствую, когда Дианка скользит по моим оголенным ногам:

– Тебе надо было в модели идти, а не прятать такие ноги в холодильнике. – Это она намекает на мой цветочный салон, где температура поддерживается на уровне не более десяти градусов и где я работаю в основном в брюках. Подобную фразу я слышу с детства и устала доказывать и объяснять всем, что, во-первых, мне нравится то, чем я занимаюсь, во-вторых, мой рост не гордость, а недостаток, а, в-третьих, ну какая из меня модель, когда я скукоживаюсь при излишнем внимании посторонних к себе? – Девочки… – Диана вглядывается в экран телефона. —Карета подана! На выход, леди!

– Я провожу! Хочу посмотреть на вас! – Тетя Агата вскакивает с места.

Первой из комнаты Сони выходит Ди, следом – виновница нашего собрания, за ней я, а Агата замыкает нашу демонстрацию.

Она, скорее всего права: мы выглядим ярко и броско, и у меня вновь начинает сосать под ложечкой, потому что такое положение вещей говорит о том, что внимание окружающих нам сегодня обеспечено.

Ради Софи я его вытерплю. Хочу, чтобы у подруги остались приятные воспоминания об этом дне. Скоро настанут будни, когда я буду скулить и страдать, вспоминая такие моменты, поэтому, растянув губы в улыбке, мы гуськом идем к лестнице.

Его я замечаю поверх голов девчонок. Это не сложно с учетом моего роста.