Френдзона для бэдбоя (СИ)

Мари дома. Я слышу быстрые шаги, но открывать мне, разумеется, никто не спешит. На мой настойчивый стук раздаётся глухое и резкое:

— Меня нет!

— А когда будешь?

— Приходи тридцать второго числа.

Взрослый диалог, что сказать. Мы будто застряли в том времени, где оставили так много простодушного, первого, искреннего — никаких условностей и кем-то выдуманных правил. С Мари всё так остро, что так и тянет устроить небольшую диверсию.

Ухмыльнувшись, прислоняюсь спиной к стене, вбиваю в поисковике: «как вскрыть замок». На редкость занимательное чтиво, надо сказать. Устройство запорных механизмов увлекает меня настолько, что едва не роняю телефон, услышав сбоку деликатное покашливание.

— Огонька не найдётся?

Убираю девайс в карман, по спецодежде поняв, что Ахметова слово таки сдержала, вызвала, зараза, специалиста. Очень вовремя.

— Бросил.

Потеряв ко мне интерес, мужик в точности повторяет мои недавние действия: трезвонит, стучит. И, наконец, раздаётся заветный щелчок.

— Спасибо, свободен. — припечатываю к его груди ладонь с четырёхзначной купюрой, благо расценки ещё в обед попались на глаза, тут хватит с лихвой. — Сантехника вызывали? — обращаюсь уже к Мари, невозмутимо протискиваясь в квартиру. — Извини, что без цветов. Были только розы, а у меня лоб ещё не зажил.

— Ничего, у меня на подоконнике есть кактус, — явно зверея от моей наглости, сообщает она, но я не намерен отступать. Оставить соседку до утра без воды, это же ни в какие ворота! Надо помочь хрупкой девушке, я же не бесчувственное бревно.

Под прицелом её бдительного взгляда прохожу на кухню и присаживаюсь на корточки, чтобы заглянуть под раковину.

— Отключи пока воду, — распоряжаюсь жутко уверенным тоном, на деле пытаясь примерить полученные за день знания к конкретной ситуации. Будет неловко, если вдруг всплывут какие-то неучтённые нюансы, я же вроде как не безрукий. — И да, мне нужна будет тряпка, подложить под соединения, на случай протечки остатков воды, — добавляю с умным видом.

Рубашку, само собой, снова приходится снять. Созерцание обнажённого торса способствует сближению, так ведь? В общем, пусть любуется, я только за.

Но Мари напряжённо смотрит чуть левее — гипнотизирует стрелки часов. То ли спешит от меня избавиться, то ли кого-то ждёт, и это задевает внутри меня что-то невнятно-болезненное, отзываясь протестом.

— Принимай работу, — объявляю полчаса спустя. Весь взмокший, но, слава интернету, с честью победивший войну с проржавевшими креплениями.

— Спасибо, Максим, дальше я сама. Дверь за собой захлопни.

Максим! Спасибо хоть отчество не добавила для большего идиотизма.

— Непременно захлопну, когда уходить надумаю. У тебя двери скрипят, я как помощник исполнительный не могу уйти, не смазав петли.

Забирая протянутую рубашку, случайно мажу пальцами по её руке, на что Мари реагирует моментально. Выдёргивает ладонь с таким видом, будто не человека, а гадюку тронула.

— Чем ты их собрался мазать — языком? Послушай, Мартышев, тебе надо повторять дважды? Помог уже, спасибо и прощай, говорю. Или тебе заплатить? Сколько?

О, эти стальные нотки, которыми Мари так любит меня колоть. Будь в её жизни мужчина, это бы подействовало безотказно. История с братом научила меня уважать чужой выбор. Но в квартире Ахметовой мужского рода только интерьер. Об этом кричит всё, начиная ванильной расцветкой стен и заканчивая нагромождением декоративных штучек. Даже на единственном свободном стуле красуется плюшевый медведь. Для полноты картины не хватает только пары кошек.

— Ахметова, какие у тебя проблемы? На черта ты сейчас из банальной помощи разыгрываешь драму в три акта? Я тебя что, к чему-то обязываю?

— Чего ты ко мне пристал? — цедит Мари, но вид у неё при этом взволнованный. — Мы что внезапно стали друзьями? То вламываешься без приглашения, то на чай напрашиваешься.

— Удивлён, что приходится разжёвывать очевидные вещи, но да. Я бы хотел стать тебе другом. — Это для начала. Но напирать пока не решаюсь, слишком явственно на её лице горит желание выставить меня взашей. — Кстати, заметил у тебя газету с подчёркнутыми вакансиями. Посудомойка крайний вариант, не находишь?

— Повторюсь, чего ты хочешь?

— Всего лишь предлагаю помочь с трудоустройством. Как друг.

Ещё один эстет

Марьям

— Женщина, которая говорит, что ей хорошо одной — врёт. Уж поверь мне, я четыре года в разводе. Сначала была счастлива с мужем, потом без него, и первое время тоже убеждала себя, что замуж больше ни ногой. — Делится мнением Лина, рассеянно просматривая анкеты в приложении для знакомств. — Вот тебе чем так дорого одиночество?

— Перечислять устану.

— Да что там перечислять? Нет лишней мороки со стиркой, готовкой и если уж загулялась где-то, не нужно ни перед кем отчитываться. В двух словах — полная независимость. Но разве ты ей пользуешься? Оглядись: в квартире всё равно чисто, под салфеткой остывает запеканка, а с корпоратива стабильно сбегаем первыми и в гордом одиночестве. Кстати, не задумывалась почему?

— Почему?

— Потому что нам давно не восемнадцать!

— После таких фраз мне хочется подарить тебе тонометр.