Френдзона для бэдбоя (СИ)

Боже, ну почему я за него краснею?!

Кто-то ещё всерьёз использует этот подкат эпохи динозавров?

— Кто, прости? — тут даже Лина слегка выходит из образа. Во всяком случае подозрительно громко закашливается.

— Зять, — невозмутимо повторяет наш куртуазный мачо в лице, не побоюсь этого предположения: всё ещё девственника — Германа. — Состоятельный, серьёзный, без вредных привычек.

— От такого едва ли откажется. Как встретишь — непременно дай знать.

Я едва дышу от ехидного смеха. Теперь-то понятно, чего к ней так привязана Мари.

— Зря иронизируешь. Я, в общем, мириться пришёл.

— Ну, хорошо, Герман, заинтриговал. Начинай.

Герман, вероятно, сбитый с толку расхождением реакции Лины с распланированным у себя в голове сценарием, с минуту молчит. И вот ведь не перевариваю самодура совершенно, но чёртова мужская солидарность заставляет невольно затаить дыхание.

— Дорогая Лина, прости мне резкие слова… — ловит он, наконец, мои лучи поддержки и мужества.

— Стоп-стоп-стоп… — перебивает рыжая садистка. — Так не пойдёт. Ты как будто заготовку по бумажке читаешь.

И я с ней вот полностью солидарен. Ну, потому что серьёзно…

Тебе сорок пять лет, дубина! Седина в бороду, бес в ребро, опыт, уверенность в себе и парочку покорённых сердец за плечами. Самец в расцвете лет. Самый сок! Кто ж в твоём возрасте так бездарно морозится?

— Хорошо, — сдаётся Герман. — Что мне нужно сделать?

У-у… Зря ты это ляпнул, братан. Теперь закатывай рукава и на галеры. Уж поверь моему опыту.

— Доверишься мне? — Лина игриво продолжает плести западню для ничего не подозревающего гостя.

Беги, Гера, беги. Я бы точно не расслаблял булки.

Но шефа, видимо, иммунитет подвёл, подхватил-таки любовную горячку на фоне страха не успеть заскочить в последний вагон экстра-класса.

— В чём именно довериться? — это наверняка его интуиция сигналит из последних сил.

— Полностью, — звучит грудным голосом из фильма для взрослых. — Я знаю, как вернуть тебе красивые и густые волосы. Хочешь?

Ну всё, пропал мужик с концами.

Теперь-то Гера под каблуком со всеми потрохами.

Ответа за шуршанием обёрточной бумаги, предположительно от букета, неслышно. Но спустя пару минут раздаётся мерное жужжание машинки. И вот оно говорит вместо тысячи «да» …

Следующие четверть часа мой горемычный шеф подозрительно не подаёт признаков своего в квартире присутствия. Зато Лина щебечет не умолкая:

— Ну что ты, не хмурься так. Волосы новые отрастут, причём все. Сейчас у меня при себе нет капсул с ретинолом, так что реви-реви, не стесняйся. Лук, между прочим, одно из самых доступных средств для восстановления волос. Сейчас вотрём и посидишь так полчасика, через недельку повторим. Ну что молчишь, рассказывай, ты уже чувствуешь, как просыпаются волосяные фолликулы?

Не знаю, что чувствует Герман, но вонь в квартире стоит термоядерная. Я вынимаю из разъёма флешку и спешу убраться, пока насквозь не провонял с ним за компанию.

Собираюсь сгонять за ещё одним букетом в надежде, что Мари оценит мои старания и получится куда-нибудь вместе сходить. Глаза от лука режет невыносимо. Останавливаюсь у открытого окна на втором этаже, чтобы глотнуть как следует воздуха. И вот картина, которую я замечаю, проморгавшись, мне совершенно не нравится.

Моя Кнопка сидит совершенно без присмотра на скамейке во дворе, а какой-то бритоголовый хмырь, гоповатой наружности что-то усиленно втирает ребёнку.

Улыбается, паразит… Протягивает конфету…

Слов не разобрать, но молодчик определённо настаивает, чтобы она пошла с ним, на что Ксения обиженно и как мне кажется, с долей испуга мотает головой.

В какой-то момент этот… урод! Этот грязного педофила кусок! Просто хватает малышку в охапку и под леденящее сердце детское: «Не хочу в катафалк!» быстрым шагом уносит её к чёрному внедорожнику.

Происходящее длится от силы пару секунд, за которые внутри меня напалмом проносится ужас.

Голова абсолютно пуста. Мысли выжжены страхом.

Под оглушающий грохот сердца сбрасываю с себя оцепенение, проношусь вниз по лестнице, распахиваю парадную дверь.

Выбежав во двор, в секунды оцениваю обстановку — зелёные скамейки, на клумбах бесполезные цветы, разбитый местами тротуар… Утробно рычит заведённый мотор. И в голове в этот момент что-то взрывается, включая незнакомые мне инстинкты. Пальцы намертво сжимают кусок плитки, не ощущая даже грамма веса. А дальше тело действует само по себе.

* * *

Немногим ранее…

— Я к деду не поеду!

С любопытством смотрю на заупрямившуюся дочь. Обычно Ксения за неделю начинает собираться в гости — сразу по возвращении домой, а тут как подменили.

— И почему же?

— Я Максу спасибо не сказала! — радостно поясняет моя самая славная в мире девочка, расправляя складки на нарядной юбочке.

— Никуда твой Макс не денется, потом поблагодаришь. Накинь курточку, зайчонок.

— А тётя Лина Костику говорит, что дорога ложка к обеду.

Голос дочери звучит, как всегда, с излишним нажимом, давая понять, что стоять на своём она намерена до последнего. Будь то аргумент или капля моего терпения.

— Это немного про другое, малыш.