Френдзона для бэдбоя (СИ)

Салон наполняет весёлый, радостный смех Ксении:

— А кот совсем не страшный!

— Ага, вздрогнули, перекрестились и дальше пошли. — Стреляю в Макса выразительным взглядом.

Мартышев, вопросительно поднимает брови.

— Где я опять провинился, дорогая?

— Наедине скажу. Можешь пока потренировать интуицию.

Не знаю, что такого Макс увидел в моих глазах и что ему нашептало чутьё, но попыток напроситься в гости не следует. Он уезжает практически сразу под предлогом, что нужно вернуть машину владельцу.

Я же, оставив праздные мысли за дверью, ступаю в царство выходного дня. Оно же воскресное «всё включено»: стиральная машинка, пылесос, плита, утюг… Кажется, глазом моргнуть не успеваю, как за окном наступают сумерки! Сил остаётся лишь доползти до кровати, вдруг оказавшейся жутко холодной и большой.

А дальше уже понедельник, чтоб его! День тяжёлый, а порою просто убийственный! И в списке кандидатов к расправе первым номером снова значится Мартышев…

Побег

«Ахметова, я тут думал над твоим предложением. Ну чего мы как подростки? Может, не будем никуда ходить, просто зайдёшь вечером ко мне?»

У меня аж чай «не в то горло» идёт. Дочитываю сообщение, с трудом сдерживая порыв закатить глаза. Кафетерий полон сотрудников, ещё неотложку вызовут.

«И что мы будем у тебя делать?»

Вот не люблю переписки из-за того, что текст не передаёт интонации. Здесь должен быть сарказм!

Но Макс видит только то, что хочет видеть:

«Я куплю свечи. Закажем пиццу»

Ха! Кто бы сомневался.

«Мартышев, я на диете»

«Жаль. У меня давно пиццы не было. С пятницы…»

С усмешкой откладываю телефон на стол. Больше никаких поблажек, пока не поговорим. Наедине я с ним не останусь. Исключено.

Неторопливо доедаю свой яблочный штрудель. Десерты здесь подают просто божественные! И вот жую я свой ни разу не диетический обед, разглядываю руку со сломанным ногтем — привет, уборке. Подумываю наведаться к Лине в салон. У неё новая девочка на маникюре, хвалит очень…

И тут меня всю аж встряхивает. Смотрю, у окна раздачи Макс… Боком стоит, меню читает. Вот какого лешего он там застрял? Как будто в ассортименте что-то за выходные поменялось. Надо же, именно рядом с новой работницей! То ли Лилечка, то ли Людочка, имени не запомнила.

Симпатичная, между прочим, девочка. Фигуристая. Кровь с молоком. И бойкая. Вьётся вокруг него, щебечет… Убила бы!

— Сырники очень рекомендую. Топпинг на выбор: сметана, джем, сгущённое молоко. Вы любите сладкое?

— Ага, пиццу он любит — чертыхаюсь шёпотом, остервенело перемешивая сахар в чае. — С сиропом!

Главное, улыбается паршивка так, что видно зубы мудрости. Ну кто так бесцеремонно мужчину глазами облизывает?!

Недавнее решение вернуться на ресепшен словно ветром сдувает. Такой диалог интересный грех пропустить. И надо же так подгадать, именно в этот напряжённый момент передо мной возникает Герман.

— Марьям, приятного аппетита. Я присяду?

Господи, как же охота огрызнуться: «Ты мне обзор закроешь!», но я прекрасно помню, кто мне платит. Держу себя в руках.

— Спасибо. Конечно.

Мысленно представляю в руке вес топора. Пока помогает — я сама приветливость.

Правда, теперь, чтобы видеть, приходится чуть крениться в сторону. Ответ Макса, увы, не узнать, но в остальном картинка не сильно изменилась. Хотя нет, очень даже!

Лилечка-Людочка уже его за галстук лапкой своей — цап!

— Ворсинка какая-то прицепилась, — говорит, строя невинные глазки.

Ну ничего ж себе ворсинка! Такая одним своим нахрапом пришибёт. Очнёшься связанный по рукам и ногам, а вместо кляпа во рту — скомканные свидетельство о браке и договор по ипотеке.

— Марьям, я тебе чем-то неприятен? — снова не вовремя напоминает о себе Герман. Непонимающе перевожу на него взгляд, а шеф в этот момент с досадой стучит себе по лбу. — Понял. Надо же, принюхался, видимо. Вот же дрянь термоядерная, ничего не берёт…

— Вы о чём?

Аккуратно скашиваю глаза к раздаче. Мартышев всё там же, с кривоватой, до боли эффектной усмешкой смотрит, как новенькая игриво теребит пальцами воротник своей белой униформы.

За неделю слухов о его слабости к местным стажёркам я наслушалась разных. А дыма без огня, как известно…

— «Ты», — уже привычно поправляет меня Герман. — Марьям, обращусь к тебе с деликатным вопросом. Можешь честно сказать, чем от меня пахнет?

Несколько секунд таращусь на него во все глаза, пытаясь определить, правильно ли расслышала.

— Духами, наверное…

— А поточнее?

— Эм-м… — Тру пальцами лоб. — Бергамот, кажется… Кориандр… ещё что-то горькое.

Мать его, что за день? Все как с ума посходили. Особенно парочка у раздачи, к которой взгляд возвращается помимо моей воли. Там красавица только что рот свой алый закрыла, стоит ресницами хлопает.

Романтическая пауза… Нервы на пределе… Сердцебиение на максимуме…

И Мартышев наклоняется к новенькой! Что-то шепчет на ушко… улыбается…

Меня словно кипятком окатывает.

Быть такого не может.

Скорее всего, просто отшивает. Сейчас оставит её в расстроенных чувствах и дальше пойдёт.

Ну да, вот она понятливо кивает, красная вся лицом.