Френдзона для неё

— Вот урод, — причитала подруга, — я ему такое позволяла, а он?! — разъяренно шептала. — Кукуруза, вареная кукуруза.

— Ага… — протянула на автомате, не слушая подругу.

— Что ты ага-каешь?! А вот если бы тебе залезли в трусики, а потом и имя забыли?! — уже в голос рявкнула. Отдыхающие обратили на нас внимание и лениво наблюдали за разборкой.

— Лен, вчера надо было об этом думать.

У нее была завидная черта, все свои проблемы перекладывать на чужую голову и выкрутить так, что тебе становилось стыдно, хотя, ты к этому и отношения никакого не имеешь.

— Вот, значит, как заговорила. А я тебя подругой считала, — начала давить на жалость.

— Я и есть твоя подруга. Но если хочешь на ком-то выместить злость, то иди к Женечке, он, хотя бы, это заслужил.

— Молодец, девочка, — похвалила меня женщина лежащая в метре от нас под зонтиком, и с явным интересом наблюдавшая за спором.

И вот, опять, я чувствую свою вину, что весь пляж слышал нашу ссору, а Ленке хоть бы что, она развернулась и пошла в обратном направлении, не забывая кричать про кукурузу.

Солнце было в зените, отдыхающие разбредались разморенные солнцем и водой на обед и я старалась быстрее добраться до прохлады, очень хотелось пить и поспать пару часиков.

Почти около дома услышала крики и хлесткие удары, как кнутом:

— Баб Ась, ну ты что? Я ж и пальцем ее не тронул, ай, — послышался удар.

Прибавила ходу, на моих глазах из соседнего двора вылетел Леня в одних шортах и за ним гналась моя бабуля, размахивая мокрым полотенцем:

— Видела я все, кобеляка! Пальцем не тронул, а вареники к ней свои тянул, — закричала бабуля и еще раз щелкнула полотенцем, как заправский ковбой или дрессировщик, задев Киселеву спину. — Чтоб рядом не видела, понял?!

— Да, понял-понял, — кричал, закрываясь руками от следующего удара. Он резво перескочил через молодой куст лаврушки и скрылся в соседнем дворе.

А я так и стояла с корзиной в руке, обалдевшая от зрелища.

В этот момент появилась баба Люба:

— Аська, ты совсем из ума выжила? Да мой Лёнечка, на твою пигалицу ни в жизнь, ни глянет. У нее ж ни кожи, ни рожи. Без роду и племени. Мой кот и то больше весит!

Моя бабушка развернулась к бабе Любе и размахивая полотенцем продолжила свою отповедь:

— Я предупредила, Любка. Еще раз рядом увижу, останешься без правнуков. А моя "пигалица" через пару лет всем нос утрет. Сами за нее просить придете, а она твоему внуку только дулю покажет, — припечатала соседку.

Бабуля подошла ко мне, забрала почти пустую корзину:

— Пойдем, Евочка, отдохнешь и обед уже стынет.

Меня разобрало чувство благодарности, сейчас, бабуля единственный человек, который за меня вступается.

Сидя за столом, я торопливо ела солянку, пока бабушка накладывала второе:

— Мама сегодня звонила.

— Угум, — поддержала разговор.

— Тебе на следующей неделе документы подавать, я не могу с тобой поехать. Мы договорились, что ты до них на автобусе доберешься, а там они со Славкой тебя в Ростов на машине отвезут и проследят, чтоб все хорошо было.

Я невольно сморщилась при имени маминого мужа.

— Хорошо, — запивая компотом, закидывала очередной кусок котлеты.

— Не кривись, деваться некуда, я не могу оставить отдыхающих.

— Я понимаю.

Дядя Слава был мамин муж. Когда я была маленькая, мама уехала на заработки в Краснодар, там его и встретила, сейчас они держали поля и выращивали какие-то овощи. Я никогда не интересовалась, а меня не торопились просвещать, что там за бизнес. Мама звонила мне пару раз в неделю, узнавала как дела и рассказывала про моих сводных сестер, им сейчас было по десять лет. Дядя Слава меня не особо любил, говорил: "Мне и три рта нечем кормить, а еще ЭТУ я обеспечивать не собираюсь, пусть ее отец и кормит". Он знал прекрасно, что отца я своего никогда не видела, да он и не знает о моем существовании. Мама в семнадцать лет влюбилась в приезжего, вот так я и получилась. В свидетельстве о рождении меня записали на дедушкину фамилию и отчество. Ева Алексеевна Боголюбова. Поэтому все переживания бабули, я прекрасно понимаю. Она боялась повторения маминой судьбы для меня. На маму я зла не держу, если она счастлива, только рада. А мне и с бабулей хорошо.

— Давай отдыхать, сейчас жара спадет, я компоты крутить буду, ты мне только сахара принеси.

Я молча махнула головой и поблагодарила за обед. В своей комнате задернула шторы и без задних ног упала спать.

Вечером встретилась с Ленкой, она брела с унылым видом, помахивая почти пустым ведром, на дне которого бултыхались два початка:

— Ев, ты прости меня. Ты ж знаешь, какая я дура вспыльчивая.

— И ты меня, — мы не сговариваясь поставили ведро и корзину на гальку и крепко обнялись.

Подруга заулыбалась:

— Кстати, отец разрешает, чтобы ты ко мне приходила, а мне ни-ни со двора.

— Я же в конце недели уезжаю поступать, забегу пару раз, да и тут еще встретимся.

Так в обнимку и с ношей в руках поднимались в гору.