Френдзона. Она под запретом

В гостях мы провели еще два дня, обстановка бесповоротно изменилась, став из теплой и семейной очень напряженной, почему-то все замолкали, когда я заходила в комнату, тетя Юля не пыталась со мной поговорить, но постоянно преследовала взглядом.

Лёва успокаивал, что дело не во мне, что у них с моим дедом и мамой напряженные отношения из-за какой-то старой семейной тайны, но мне было любопытно, ведь это же, в конце концов, моя семья!

Но мне никто ничего не рассказал, оставляя в неведении.

Наконец настало время нам уезжать, и на этот раз я не могла избавиться от нетерпения. Лёва стал сейчас всем, что мне необходимо, никто другой был не нужен. Я предвкушала, как мы будем жить вместе как пара. Дальше я даже думать боялась, волнуясь от одной мысли о том, что дома не будет никого, кто нам помешает стать еще ближе.

– Не провожайте нас, – распорядился Лёва, видя, как наши мамы готовы пустить слезу. – Иначе вы нас просто не пустите на самолет. Родители оставались у дедушки, а мы собирались снова ехать на учебу. Попрощавшись со всей толпой родни, которые нас просто зацеловали, мы погрузились в такси и проехали уже несколько километров, как я громко воскликнула:

– Паспорт!

И закрыла лицо ладонями, спрятавшись от ужасного факта. Я забыла самое главное! Специально положила на видное место, чтобы не забыть, и всё равно забыла! Дурында! Неисправимая совершенно!

– Не надо так на меня смотреть! Лёва, только попробуй потом меня попрекать этим всю жизнь. Я не думаю, что одна такая, кто забывает документы. Некоторые дома сжигают, забыв выключить утюг, или вообще опаздывают на самолет.

– Не подавай своему мозгу идей, – скрипнул мой парень зубами, очень стараясь сдержаться.

– Лёва, не злись, у тебя сейчас жилка на лбу лопнет, – упрекнула я его, нажав на обозначенную выпуклость. – Я пулей! Одна нога тут, другая там.

– Давай уже, пуля, – проворчал он, отправляясь в аэропорт с нашим багажом, я же, прыгнув в такси, полетела обратно, ругая себя на чем свет стоит. В следующий раз составлю список и буду собираться по нему.

Зайдя в дом, дверь в котором почему-то была приоткрыта, я прошла вперед и остановилась, прислушавшись.

Папа ругался, а мама почему-то… плакала. Привалившись спиной к стене, я стала подслушивать. Понимала, что это нехорошо, что могу потом пожалеть, но почему-то застыла как столб.

– Она никогда не перестанет требовать деньги, – злился папа, – это никогда не закончится. Знаешь, что заявила эта дрянь? Что спокойствие ее дочери бесценно. Она еще посмела назвать себя матерью!

– Я думала, я сойду с ума, зачем она приехала? – голосила мама, будто не слушая папу и пребывая на своей волне. – Испортила праздник. Мы так готовились, так ждали его. Приперлась! Тоже мне «подарочек». Максим, что нам делать? Наша малышка не должна ничего узнать.

– Что вы решили? – раздался третий голос, от которого я вздрогнула. Как будто по стеклу пенопластом царапнули. Видимо, эта тетя Юля зашла в комнату. – Я ждала достаточно. Два дня сижу тут безвылазно, пока вы решаете вопрос.

– Юля, – предупреждающе осадил ее отец, – ты лично подписала отказ от дочери. Мы обговорили условия, и кажется, ты не была обижена деньгами. Ты же ни дня в своей жизни не работала. Но не думаешь же ты, что будешь вечно тянуть из нас деньги?

– А почему нет, Максим? – капризно заявила эта тетя Юля, или, вернее, моя… – Не надо читать мне морали. У вас денег куры не клюют, да и вы получили от меня то, что не купить ни за какие деньги. Это я ее родила, а не ты, Даш, если вы забыли. И если бы ты не влезла в наши отношения, я бы воспитывала свою дочь вместе с ее отцом.

Мама не ответила, она просто тихо плакала, я слышала всхлипы, которые разрывали мне сердце. Оно просто взорвалось на тысячу маленьких частичек, я не могла дышать, не могла понять, что мне делать. То, что я услышала, было невозможно понять.

Каким-то просто неимоверным усилием воли я заставила себя медленно пойти в комнату, тихо, чтобы не услышали, взять паспорт и выскочить из дома. Мне вслед неслись крики, в комнате продолжали ругаться, так и не заметив, что я заходила в дом.

Прошмыгнув к такси, я упала на заднее сиденье и попросила таксиста быстрее уезжать.

Звонил телефон, сквозь вату в ушах прорывался знакомый рингтон Лёвы, но взять трубку и ответить я просто не могла, руки не двигались, язык распух во рту, слезы струились по щекам, в голове барабанами бились слова той ужасной женщины, которая, как оказалось, моя настоящая мать.

Как? Как это случилось? Как так вышло, что меня обманывали всю жизнь? У меня даже мысли не было, что я неродная дочь своей мамы. Нет, я что-то напутала. Что-то не так поняла. Даже просто подумать о том, что моя жизнь напрочь фальшива, было страшно.

Ведь мама… Мама – мое всё! Не может быть, чтобы она была не моя! Я всегда шутила, что самая любимая, что мама любит меня больше братьев и сестры, зная, что так и есть! А теперь получается, что она и не моя вовсе?!