Френдзона строгого режима (СИ)

Стоило подняться на парадное крыльцо, я занервничала. Кажется, степень своей храбрости я все же переоценила. Я, конечно, не ханжа, но не уверена, что готова к извращениям. Или к чему-то более жесткому. Может, стоит попросить мужчину увезти меня отсюда, пока не поздно, и забыть всю эту встречу как дурной сон? А что, наши с ним отношения располагают к моему внезапному исчезновению, так как своего имени я так и не называла. Да и вряд ли мистер Миллер станет разыскивать меня…

И все же я почему-то смолчала. Быть может, не хотелось показать перед Калебом свое малодушие? Сама же зарекомендовала себя всей такой загадочной и смелой, на деле же пытаюсь унять нервную дрожь в коленях.

Словно в замедленной съемке смотрела, как мужчина уверенно поднимает руку и нажимает кнопку домофона. В последний момент я вздрогнула и даже сделала короткий шаг назад, готовая улепетывать сверкая пятками до самого дома, где завернусь в одеялко, переодевшись в любимую пижаму, и буду всю ночь обнимать плюшевого зайца, которого мне подарил отец.

Но, то ли гордость, то ли любопытство во мне пересилило, заставив замереть на месте, гордо вскинув голову.

Мужчина обернулся, посмотрев на меня сквозь прорези в скромной черной маски, что скрывала половину его лица. На мне была подобная, только меньше размером и более изящная. Признаться честно, мое отражение в маске, мне очень понравилось. А лестное замечание со стороны Калеба успокоило меня еще больше, как и обещание, что никто не узнает моей личности. И вообще, насильно меня никто никуда не тянет. И вот тогда бы мне согласиться с этим заявлением и свалить, но нет же! Сейчас вот стою и не знаю, куда себя деть. Совсем отчаявшись, вцепилась в рукав мужчины и виновато посмотрела на него. Но он лишь ободряюще улыбнулся и подмигнул.

Домофон пиликнул, и из динамика послышался вежливый и низкий голос:

— Кто?

— Я к Милене. Девушка со мной, — спокойно произнес Калеб. Вместо ответа щелкнул дверной замок, а Миллер нажав на ручку, спокойно открыл проход, ненавязчиво потянув меня вперед. На мгновение я притормозила, обратив на себя внимание, а мужчина успокаивающе произнес:

— Это не страшно.

— Пообещайте, что со мной ничего не сделают против моей воли, — все же попросила я дрогнувшим и еле слышимым голосом. Мужчина удивленно моргнул, а после широко улыбнулся.

— Клянусь. Я сам прослежу за этим, — кивнул Калеб и замер, предлагая время на то, чтобы решиться. Заглянула в голубые глаза, что в вырезе маски смотрелись практически черными и, глубоко вздохнув, сама переступила через порог. Мужчина последовал за мной, тихо закрыв за нами дверь.

Мы оказались в длинном просторном коридоре с приглушенным светом, отливающим красным. Нерешительно замерла и вздрогнула, стоило Калебу дотронуться до моего плеча. Обернулась на него, уловив улыбку на тонких губах.

— Мы покинем это место сразу, как только скажите, — пообещал мужчина и предложил мне руку. Благодарно улыбнулась ему и вложила пальцы в его ладонь. Он несильно сжал мою ладошку, и ненавязчиво повел вперед. Чем дальше мы отходили от выхода, тем темнее становилось. И все отчетливее я улавливала посторонние звуки, которые становились все более громкими. От этих звуков ощутила новую волну волнения и сильнее стиснула ладонь мужчины, который успокаивающе погладил меня пальцем по запястью. От витающих в воздухе сладковатых ноток, смешанных с мускусом, становилось душно, и кружилась голова. Против воли грудь стала вздыматься быстрее, отчего узкое платье стало причинять настоящий дискомфорт. Пальцы задрожали, а каждый шаг был все более неуверенным, что даже порадовалась поддержке мужчины.

Стоило нам подойти к резным деревянным двустворчатым дверям, как они сами собой открылись, пропуская нас в полутемную комнату, с преобладающими красными тонами в отделке, наполненную запахами и звуками. То, что в первое мгновение могло показаться музыкой, на деле оказалось стонами наслаждения и пьяным смехом. По всему периметру большого зала, увешенного картинами от пола до потолка с изображениями обнаженных людей в разные моменты соития, были зажжены свечи, что неровным светом отражались от красного бархата, которым были задрапированы стены, и черного высокого потолка. Гулко сглотнула, но силой воли заставила себя не шарахнуться в сторону, наконец, обратив внимание на людей, что заполняли просторный зал. Калеб был прав, и открывать свое лицо здесь посчитали бы неприличным. Похоже, это единственное правило, что здесь соблюдалось. В остальном они просто отсутствовали.

Комнату наполняли люди разных возрастов, полов, в различных нарядах, а некоторые и вовсе без, если не считать кружева, или кожаных ремней, хитро сплетенных в символическое подобие белья. Но объединяло всех одно и то же — маски, скрывающие лица.