Фрэнк Синатра: Ава Гарднер или Мэрилин Монро? Самая безумная любовь XX века

— Нет, ты мне не нравишься. Бутылку под кровать заныкала! Чего ради прятать то, что доставляет удовольствие? Посмотри на Лану! Живая легенда — роковая женщина-вамп, соблазнительница, дьявол в юбке. Эта слава устраивает меня. «Обожаю ночные клубы, зажигательную музыку, блеск юпитера, а больше всего — мужчин» — я так и заявляю в интервью. Пусть цитируют. И добавляют: «Ни ребенок, ни пять замужеств не обуздали Лану. Разведясь последний раз, эта вертихвостка объявила: «Я никогда больше не полюблю мужчину» — и тут же начала новую серию любовных приключений». И что? Запомни: эти лохи, наши зрители, обожают скандалы. Я получила главную роль в фильме «Пейтон Плэйс» по нашумевшему роману Грейс Металлиус и контракт на двести тысяч долларов!

— Круто! А все плюются — «современная Мессалина»!

— Завидуют, курицы. Им самим слабо, а хотелось бы! Именно моя связь с преступным миром подняла мне цену. Наш дорогой Лев сразу смекнул: для скандального фильма нужна скандально знаменитая кинозвезда, нечто необычное, из ряда вон выходящее, чтобы срубить побольше бабок. Зритель клюет на такие приманки. Вот и раздули! Лана то, Лана се!

— Читала. — Ава столкнула ногой на пол стопку глянцевых журналов. — Рыдают, что дочь актрисы воспитывалась нянями и горничными. Дай вон тот, с Черил на обложке. Смотри. — Ава открыла журнал и прочла: — «…ребенку лишь время от времени удается проводить несколько дней с матерью, но материнской любви она так и не почувствовала. Она, как хорошенькая куколка, появлялась перед гостями, делала реверанс, и ее отсылали, чтобы не мешать развлечениям матери…»

— Козлы! — Лана вырвала журнал из рук Авы и отбросила в сторону. — Нефиг читать всякую хрень, я тебе сама интервью дам. Слушай, пойдем за стол, посидим нормально. Мне что-то понравилось здешнее крепленое красное. И голова не болит. — Лана поднялась и сбросила с Авы одеяло. — Брысь переодеваться, сейчас мой красавчик заявится…

Пообедать у Авы не удалось. Появился Стомпанато и увлек женщин в самый роскошный ресторан Мадрида. Правда, пока дамы приводили себя в порядок, подошло время ужина. Жгучий брюнет с фигурой атлета и лицом воина-легионера, Джонни одевался с изяществом лорда. Женщины, как и полагалось, явились в вечерних туалетах. Стройное тело Авы обтягивало бирюзовое платье с двумя перекрещивающимися лямками на открытой спине. Палантин из серебристой лисицы она небрежно перебросила через плечо. Лана осталась верна стилю откровенной секси, надев туалет с глубоким декольте и разрезом до бедра. Все сворачивали на них шеи — даже мраморные нимфы в фонтане и бронзовые амуры, поддерживающие плафон стеклянного потолка.

Сев за стол, Ава бросила мех на спинку стула, хмыкнула:

— Помнишь, как мы познакомились? Клиф Оуэн вывел меня в свет на вечеринку к Богарту. Там как раз пел Синатра, пел для тебя.

— Синатра — это класс! — веско вставил Стомпанато, изучавший поданное меню.

— А! Не о нем речь. О моем платье, что тогда взял напрокат Клиф. — Ава развернулась боком, показывая спину. — Я тогда была уверена, что на спине декольте не бывает, и там просто кто-то вырезал кусок ткани. Вот уж темная была! Клиф прямо позеленел.

— Сейчас папарацци набегут. — Лана огляделась. — А, пусть клевещут! Я им порасскажу целую кучу новостей. И ты, милая, не стесняйся. Твой муж треплется вовсю по поводу всякой новой победы. Ясно же — хочет насолить тебе.

— А мне все равно. Мне, Лана, что-то противно жить.

Стомпанато вдруг залился смехом, показав безукоризненные зубы.

— Намек понял: волшебной миссис Гарднер не хватает мужичка. Заказ принят.

— Э, милый, ты поосторожней. Не все такие оторвы, как твоя Лана. Ава не уважает криминал.

— Просто думаю, что об этом лучше молчать. У меня, дорогая, другое амплуа. — Ава выпила красное вино, засмотрелась сквозь бокал: — Все такое розовое-розовое, как в сказке. И я — розовая.

— А я — огненная! Мне кричать охота: Джонни самый крутой из моих любовников. Я постоянно натурально схожу с ума. В этом изумительном экземпляре воплощено абсолютно все самое ужасное, что простые американцы думают об итальянцах, — бандит, задира и, конечно же, мафиози. Расскажи Аве, Джо, как ты приложил Шона Коннери!

— Да че там… Не надо руки распускать. — Стомпанато скромно пожал могучими плечами.

— Жуткий милашка, правда? — Лана поцеловала смуглую щеку Джо и, ущипнув, стерла пальцами помаду. — Он же от меня ни на шаг не отходит. Присутствует в качестве любовника-наблюдателя на съемочной площадке. И вот, играем мы любовную сцену с Шоном Коннери, обнимаемся, как положено. Вдруг этот влез прямо в кадр и двинул бедного Шона в челюсть. Нокаут!

— Воображаю, какой поднялся шум. — Ава даже не улыбнулась.

— Еще бы! Наш роман без устали обсуждает весь Голливуд. Смотри! К нам идут!

Через зал, лавируя между столиками и широко улыбаясь, двигался элегантный метрдотель с худым носатым молодым человеком.

— Прошу прощенья, господа! Это аккредитованный в нашем отеле журналист. Если не возражаете, он задаст вам пару вопросов. Могу заверить — обед за счет заведения. В течение недели, господа! Не стану мешать.