Фрэнк Синатра. «Я делал все по-своему»

– Я считаю, сделать Бобби Маркса Бобби Синатрой – фатальная ошибка. Это плохо как для нас, так и для него. Сначала общественность долго будет строить догадки, кто же на самом деле отец Бобби. А что потом? Кто-нибудь подумал о Бобби? Кто-нибудь представляет, каково быть отпрыском Фрэнка Синатры? Ты всё время под прицелом, ты шагу без репортеров не ступишь, – говорила Нэнси-младшая. – За внимание, деньги, положение в обществе надо платить. Я вот всю жизнь плачу́. Проблемы бывают у каждого, но на некоторых они прямо-таки сыплются. Нет, еще один Синатра никому не нужен – ни нам, уже имеющимся Синатрам, ни миру.

Новый конфликт тлел много месяцев, однако дочери Синатры не вступали в открытую конфронтацию ни с Барбарой, ни тем более с Бобби. Фрэнк снова утверждал, что совместное обсуждение проблемы между Нэнси, Тиной и Барбарой только усугубит ситуацию. В итоге Нэнси и Тина направили свое негодование на отца.

Нэнси и слышать не хотела о возможности усыновления Бобби Маркса. Тина в отличие от сестры такую возможность рассматривала. В конце концов Бобби – единственный сын Барбары; сколько же времени он будет исключен из семьи? Не пора ли его официально приблизить? До сих пор Синатры с такой проблемой не сталкивались, ведь ни у Авы, ни у Миа детей не было.

Тина успела отлично изучить своего отца, давно поняла – чем больше ему возражаешь, тем тверже он стоит на своем. Лучший способ заставить Фрэнка Синатру что-либо сделать – денно и нощно его от этого поступка отговаривать. Волновалась она главным образом из-за брата. Действительно, если папе так уж приспичило установить тесные отношения со взрослым мужчиной, почему бы не выбрать для этой цели тридцатитрехлетнего сына, родного и единственного? Впрочем, сам Фрэнк Синатра-младший решил не ввязываться. Как всегда, он был занят личной жизнью, работой, друзьями, как всегда, не участвовал в интригах сестер. А уж воевать против усыновления Бобби Маркса – нет, увольте!

– Ты, папа, наверное, с ума сошел! – все-таки крикнула как-то раз Тина в телефон. – Ни в коем случае! Нельзя, и точка!

Глупо было со стороны Тины диктовать отцу, что можно, а что нельзя. Фрэнк сам говорил: «Не вздумайте мне приказывать». Его друг Дэвид Теббетт утверждает:

– Чем активнее пытались давить на Фрэнка, тем активнее он сопротивлялся.

Короче, Тина выбрала неправильный подход к отцу. Известно было: чем чаще говоришь Фрэнку «нельзя», тем тверже его намерение доказать: кому-то, конечно, нельзя, а Синатре – можно. Теперь он окончательно решил: усыновление состоится.

– Не понимаю, из-за чего такой сыр-бор? – спросил однажды Фрэнк своих поверенных.

– Видите ли, мистер Синатра, ваши дети будут крайне недовольны, – подал голос один поверенный.

– Почему? Им-то что за дело? – разбушевался Фрэнк. – Они ничего не теряют! Пускай заткнутся! Это касается только Бобби. Я сделаю его Синатрой. А завещание останется прежним. Мои родные дети ни цента не лишатся. Ничего не изменится!

Едва ли Фрэнк сам верил в то, что говорил. Разумеется, и завещание, и обстановка в семье должны были измениться. Но в своей горячности он не подумал, что на Барбару, которую и так подозревали чуть ли не во всех смертных грехах, обрушится новое обвинение: это она настаивает на усыновлении Бобби, пытается таким способом закрепиться в финансовой империи Синатры.

– Я тут ни при чем, – клялась Барбара. – Фрэнк сам додумался до усыновления.

Позднее Барбара рассказывала: они с Фрэнком летели в его самолете, их разделял проход. И вдруг, словно школьник, Фрэнк передал Барбаре записку. Она ее развернула и прочла: «Собираюсь усыновить Бобби». Также Фрэнк писал, что любит Бобби, хочет считать его своим сыном. Бобби, дескать, заслуживает быть «частью большой семьи». В первый момент Барбара подумала, что Фрэнк шутит, настолько нелепой показалась ей затея. Потом они принялись обсуждать «за» и «против». Фрэнк позвал Мики Рудина, который сидел в хвосте самолета. Мики изо всех сил пытался разубедить Фрэнка. Но тот, похоже, решил твердо. Мики было сказано: «Давай, берись за дело!»

Вернувшись в Лос-Анджелес, Барбара позвонила сыну и поведала о планах Фрэнка. Бобби воспротивился. По словам Барбары, он сказал так:

– Мама, я в усыновлении не нуждаюсь! Фрэнк собирается сделать широкий жест, спасибо ему, но я совсем не хочу, чтобы меня официально усыновляли!

– Я передала слова сына Фрэнку, – вспоминает Барбара. – Увы, мой муж, упрямый, как все итальянцы, уже всё решил.