Френки и Майкл

– Мы всего лишь пара туристов, – улыбнулся я. – Изучаем Аспонику, так сказать, с неформальной стороны.

– Делайте свою работу лучше, – бросила Франсуаз, – и нам не придется вмешиваться.

В переулке остановилась вторая машина; она не смогла припарковаться ближе и скрипнула шинами позади автомобиля шерифа.

Хлопнули дверцы; трое человек подошли к нам, и у меня не возникло желания подавать им руки.

На чай я бы им тоже не подал.

– Комендант Ортега, – произнес федеральный шериф. – Вот то, о чем мы с вами говорили.

Темные глаза коменданта быстро осмотрели собравшихся людей. Его брови были нахмурены, но при взгляде на Франсуаз они сошлись еще резче. Правая щека коменданта болезненно дернулась при виде демонессы; он перевел взгляд на меня.

Не знаю, хотел ли он что-то увидеть или что-то пытался мне сказать.

Он быстро отвел глаза.

– Обвинения серьезные, комендант, – отрывисто произнес федеральный шериф. —Дело необходимо выяснить до того, как приблизятся выборы губернатора.

– Когда вы узнаете, кто это задумал, – произнесла Франсуаз, – вы опечалитесь еще больше. Я повернулся к шерифу.

– Почему вы отчитываетесь перед комендантом тюрьмы? Разве вы не подчиняетесь федеральному судье?

– Формально, – ответил он. – Однако, согласно инструкции, операциями руководит старший офицер ведомства безопасности. В данном случае это комендант Ортега.

– Шериф, – обратился к нему комендант, – позаботьтесь, чтобы задержанные оказались в участке.

Это значило, что он хочет переговорить с нами наедине.

Лицо федерального шерифа было скроено по образцу, который обычно выпадает людям, не любящим, когда им дают монетку и велят сбегать за мороженым.

Но сегодня он не был готов смело взглянуть в глаза судьбе и получить от нее оплеуху.

– Шериф слишком долго вертел колесо в одну сторону, преследуя вампиров, – вполголоса произнес я, наклоняясь к Франсуаз. – И теперь ему нужно время, чтобы осознать, что оно крутится и в обратном направлении.

Помощник шерифа надел наручники на бармена, который в этот момент думал не о попытке спастись бегством, а скорее о хорошем дантисте, а также о своих неблагодарных посетителях.

Привычная работа придала лицу помощника шерифа выражение спокойного удовлетворения. Он делал то, что привык, и это его радовало.

Федеральный шериф вернулся за руль, больше не посмотрев на нас; по всей видимости, он боялся, что мы скажем еще что-то, что испортит ему пищеварение.

Ортега Илора подождал, пока автомобиль шерифа пыхнул ему в спину струей выхлопного газа

Он приблизился к Франсуаз и вполголоса произнес:

– Ты грязное, отвратительное отродье.

Девушка хлестко ударила коменданта по лицу; он отшатнулся, хватаясь рукой за разбитую губу, из которой струйкой текла кровь.

– Ты будешь подбирать либо выражения, – ласково пояснила Франсуаз, – либо свои зубы из пыли.

Двое охранников дернулись, словно злость их патрона передалась и им. Однако они не предприняли попытки приблизиться; не потому, что испугались Франсуаз – они были слишком глупы, чтобы адекватно оценивать опасность, – но из боязни, что комендант Ортега взбесится от того, что подчиненные видят его унижение.

Ортега посмотрел на мою партнершу с ненавистью, затем повернулся ко мне.

– Вы… – начал он и запнулся, то ли перехватило дыхание от ярости, то ли проглотил готовое спрыгнуть с губ оскорбление. – Вы ведь человек.

– Чем больше я узнаю людей, – ответил я, – тем больше в этом сомневаюсь.

– Хватит софистики, – произнес он. – Вы человек, и я это вижу. Как вы могли отказаться от своей души? Ведь это самое ценное, что есть в человеке.

– Кто хочет душу свою сберечь, – ответил я, – тот потеряет ее. Евангелие от Марка, глава восьмая, стих тридцать пятый.

Лицо коменданта побледнело, и я увидел, как мелко вздрагивают его губы.

– Несчастный, – прошептал он, – ты должен был отдать душу свою Господу.

– Почему? – спросил я.

Он поднял руку, и мне показалось, что он собирается меня ударить.

Ортега рубанул ладонью воздух, повернулся и пошел к машине.

– Никто не может ответить на этот вопрос, – произнес я. – Люди охотно говорят другим, что те должны делать; однако никогда не в состоянии объяснить почему.

– Вот почему людям сложно обрести счастье, – сказала Франсуаз.

– Почти невозможно, – согласился я.

– Что вам еще нужно?

Федеральный шериф поднял голову от бумаг.

Помещение полицейского участка было завернуто в горячую упаковку выбеленных каменных стен. Окно, располагавшееся за стулом шерифа, было забрано решеткой, по всей видимости, на тот случай, если он когда-нибудь все-таки соберется с духом и решится из него выпрыгнуть.

Полосы вентилятора совершали круговое путешествие под потолком. Будь шериф побойчее, он смог бы продавать билеты мухам, катавшимся на этой праздничной карусели.

– Я бы не отказался от глотка холодной воды, – сообщил я.

Не думаю, чтобы шериф собирался выскочить из-за стола, поспешно вытащить из внутреннего кармана полотенце и, повесив его через правую руку, броситься меня обслуживать.