Френки и Майкл

– Ты увидишь солнце еще много раз, Сальвадор, – сказала она. – Мы уходим отсюда, уходим навсегда.

Он засмеялся.

Человек смеялся, его тело вздрагивало, и крупные слезы катились по обезображенному лицу.

– Вы не знаете, о чем говорите, леди, – прошептал он. – Я не могу выйти отсюда. Я умру здесь. Только не обманывайте меня – я хочу посмотреть на солнце.

– Только что ты хотел умереть, – усмехнулась девушка. – У нас уже прогресс. Шериф – открывайте дверь.

Шериф крякнул.

Когда Франсуаз отдает приказание, она ни минуты не сомневается, что все тут же бросятся его исполнять; будучи человеком наполовину военным, шериф не мог не расслышать в голосе девушки командные нотки и потому в первое мгновение чуть было не подчинился.

– Что вы такое несете? – закричал он. – Зачем это я стану открывать дверь?

Франсуаз взглянула на него, словно досадуя на его непонятливость.

– Мы улетаем отсюда, шериф, – произнесла она. – И увозим этого беднягу. Ему нужна медицинская помощь, а вы можете считать себя счастливчиком, если не попадете в тюрьму.

Шериф застыл на месте.

– Дамочка, – пробормотал он, – вы в своем уме? Франсуаз нахмурилась.

– То, что вы делали с этим человеком, – процедила она сквозь зубы, – не лезет ни в какие ворота, шериф. Не усугубляйте своего положения.

Я увидел, как краска медленно отливает от лица шерифа.

– Вы не понимаете, что говорите, – произнес он. – Это правительственная тюрьма Аспоники. Вы здесь только посетитель. Я не знаю, какие там законы у вас, но...

Франсуаз перебила его так резко, что он чуть не проглотил язык.

– Вы арестовали этого человека, хотя он прятался, – прогремела она, и шериф испуганно попятился, вжимая голову в плечи.

Он не был готов к тому, что женщина станет ему приказывать.

– Он не представлял угрозы и нуждался в медицинской помощи, – громко продолжала Франсуаз. – А вы держите его здесь как преступника и жестоко с ним обращаетесь. Я камня на камне не оставлю от этого гадюшника. Открывайте дверь.

Шериф хотел было что-то сказать, но губы его дрожали так сильно, что он не смог произнести и полуслова.

По лицу его было видно – он раздумывает, не запереть ли и нас в этой камере, вместе с заключенным, но вот он тряхнул головой, очевидно, сообразив, что Высокий анклав вряд ли будет с ним солидарен.

– Комендант тюрьмы не позволит отпустить заключенного, – пробормотал шериф. – Вы не выйдете отсюда. Не станете же вы стрелять в людей!

– Здесь нет людей, – с ненавистью проговорила девушка. – Эти несчастные были людьми до того, как ваши палачи искромсали им мозги. Здесь лоботомированы все, кроме высших офицеров, а я никогда не считала людьми гестаповцев.

– Но это безумие! – воскликнул шериф. – Нельзя вот так вломиться в тюрьму Сокорро и увести заключенного. У вас нет полномочий.

– У меня будут полномочия, – прорычала Франсуаз. – Вопрос лишь в том, сколько подонков мне придется перед этим прикончить. Вы откроете дверь или мне вам помочь?

Я каждую секунду ждал, что мне выстрелят в спину, пока вертолет не оторвался от круглой бетонной площадки. Шериф бормотал что-то невнятное, уставившись на свои дрожащие пальцы.

Франсуаз улыбнулась.

Только сейчас я увидел, что Сальвадор спит; свежий ветер раздувал его волосы, и лучи утреннего солнца гладили ему лицо.

15

– Надеюсь, я не очень сильно надавила на тебя, бэйби, – заметила Франсуаз, поигрывая ножкой хрустального бокала. – Знаю, ты думаешь, что я действовала рискованно и самонадеянно.

– Давила на меня? – спросил я. – Ты давила на меня, когда затаскивала меня в постель; давила, когда настаивала на том, чтобы переехать ко мне; давила, когда напрашивалась ко мне в деловые партнеры. А там в тюрьме – нет, все вышло довольно мило.

– Но тебе ведь нравится, когда я на тебя давлю? – промурлыкала Франсуаз.

– Я без ума от этого, – подтвердил я.

– Вот и молодец.

Сад, раскинувшийся под нашими ногами, поднимался к террасе ароматами роз. Франсуаз устроилась в легком кресле, закинув ногу за ногу, и время от времени делала маленький глоток из своего бокала. Пять или шесть блюдец дорогого китайского фарфора носили на себе следы недавнего завтрака в виде крошек и фруктовых корочек.

Я отставил тарелку, на которой все еще оставались две булочки, намазанные маслом и вареньем, с уложенными поверх пластинками банана.

– Если бы ты поступала неправильно, – сказал я, – я бы тебя остановил.

Франсуаз засмеялась глубоким горловым смехом, точно я произнес нечто неприличное. Затем она в задумчивости взяла одну из булочек и расправилась с ней за пару мгновений

– Ты точно не хочешь коктейль? – осведомилась она – Он гораздо полезнее, чем твой сок.

– Нет, – возразил я. – Я предпочитаю принимать протеины, когда они в мясе или фасоли.

– Ну как хочешь.

Лейтенант Маллен продвигался по садовой дорожке, целеустремленно и понемногу ускоряясь, как шар для боулинга.

Франсуаз облизала с пальцев варенье и принялась за вторую булочку.

– Он похож на большого жука-вредителя, – заметила она и хихикнула.