Френки и Майкл

– Помни, – произнес святой отец, ловко избежав обращения «дочь моя». Не каждый папаша был бы доволен, заимей он такую дочурку, – вампиры не боятся креста, как и других символов и атрибутов веры. Но те, что прячутся сейчас внизу, выросли в Аспонике. Это значит, что их воспитали в строгих традициях.

– Знаю, – нетерпеливо кивнула Франсуаз.

– Поэтому, – продолжал священник, подчеркивая чуть-чуть повышенным тоном, что никому не позволит себя торопить, – вид крестика напомнит им о их воспитании, их родителях, о месте, где они выросли.

– То есть врежет по черепу и выбьет оттуда дурь, – уточнила Франсуаз. – Падре, у меня высшее образование, и я изучала психологию.

Наверное, в душе святой отец сокрушенно отметил, как низко пало в наши дни высшее образование, ежели не оставляет после себя никаких видимых следов.

– Ладно, – сказала Франсуаз, позволяя мне надеть серебряную цепочку на ее точеную шею. – Пошли, игрушка.

– Разве демоны могут носить христианские крестики? – спросил я, нагибая голову в дверном проеме.

– Мы даже можем венчаться в церкви, – отрезала девушка. – Так что возьми себе на заметку, герой.

– И все же меня смущает один момент, – произнес я. – Не сочти меня малодушным, кэнди, но в чем-то Маллен был прав.

– Только не говори, что испугался, – бросила Франсуаз.

– Чувство самосохранения у меня отсутствует как класс, – сказал я. – Как следствие жизни в роскоши и богатстве. Иначе я не приблизился бы и на пушечный выстрел к такой оторве, как ты.

– Это комплимент? – спросила она.

– Для тебя – да, – ответил я. Франсуаз задумалась.

– И все же, – напомнил я, – как насчет слов Маллена?

– Вздор, – отмахнулась девушка. – Вампиры могут быть сильны, это верно. Но те двое, что прячутся в подвале, не пили крови, по крайней мере, двое суток. Они ослабли.

– Откуда ты знаешь? – спросил я. Франсуаз скривилась.

– Не будь пораженцем, Майкл, – сказала она. Я согласно кивнул.

– Мы спускаемся вниз, туда, где ничего не видно – прости, где мне ничего не видно, потому что там темнота. Мы не знаем местности, а два изголодавшихся вампира могут в любой момент прыгнуть нам на плечи с каких-нибудь там стропил. Нет, Френки, какая удача, что я не пораженец.

– Заткнись.

– Френки.

– Что?

– Но на чем-то же ты основывалась, принимая свое решение спуститься вот так, без прикрытия. Я надеюсь.

Девушка остановилась.

– Не стыдись, – подбодрил ее я. – Мне ты можешь все рассказать.

– Ты животное, Майкл, – сообщила Франсуаз. – Ладно, слушай. Моя сестра Гейб...

– Значит, твоя сестра? – с интересом спросил я.

– Заткнись. Ты знаешь, у Гейб было много любовников. И любовниц.

– Да, она чуть лучше умеет общаться с людьми, нем ты, – подтвердил я.

Франсуаз сделала гримаску.

– Гейб говорит, что человек занимается сексом в той манере, которая соответствует его характеру. Ты понимаешь?

– Надо будет проверить, – кивнул я. Франсуаз снова скривила губы.

– Два вампира, которых нам пришлось убить – я наводила справки, – они были преступниками. Каждый из них подозревался в нескольких убийствах. Вот почему они не согласились принять от нас помощь.

– А те, что сидят внизу, – предположил я, – не– винные овечки и всю жизнь собирали одни гербарии?

– Ну, о них я тоже навела справки.

– Лучше бы ты посчитала, скольких людей они сожрали по пути из Аспоники, – пробурчал я, продолжая идти вперед. – Эти несчастные крошки.

– По крайней мере, мы должны дать им шанс.

– Надеюсь, они дадут нам выйти отсюда, – огрызнулся я. – И знаешь, что, Френки, напомни мне при случае порасспросить твою сестру.

Низкий потолок подвала навис над нами, как второе небо.

Лестница, по которой мы спускались в подвал, была узкой, неровной, с выщербленными ступенями. Где-то на середине спуска она резко поворачивала, так что идущий по ней человек вдруг натыкался на глухую стену и на пару мгновений застывал в нерешительности, гадая, не замурована ли дорога вниз. Однако стоило повернуть голову, как путь открывался вновь. Впрочем, его можно было разглядеть лишь при помощи фонарика, потому что за поворотом света не было совсем.

– Какой идиот может ходить по этой лестнице? – проворчал я после того, как в третий раз уткнулся носом в спину своей партнерши.

– Мы, например, – ответила она.

– Я серьезно, здесь же ничего не видно.

– Тихо.

Франсуаз бесшумно переместилась вправо, и я понял, что лестница закончилась.

– Как ты это представляешь, кэнди? – шепотом спросил я. – Позвонишь в колокольчик и скажешь: «Детки, пора домой»?

– Заткнись.

– Зачем я спрашиваю, если знаю ответ?

Луч моего фонарика пробирался сквозь тьму, в которой плавали окружавшие нас предметы. Я ощутил ровный пол под ногами, но его гладкость была обманчива; шаг, и я снова чуть не споткнулся, провалившись каблуком в выбоину.

Франсуаз направилась вперед, осторожно, пригнувшись и чутко прислушиваясь. Ее стройные ноги, согнутые в коленях, были готовы в любой момент отбросить в сторону ее сильное тело. Серо-стальные глаза Франсуаз сузились; в ее правой руке появился пистолет.

Поскольку мною в тот момент могли любоваться разве что крысы из темных углов, я просто неторопливо шел, освещая себе путь фонариком.