Френки и Майкл

Он видел, как к человеку, сидевшему за рулем машины, присоединилась девушка, хотя так и не смог определить, откуда она появилась.

«Этот человек назвался чиновником из Гранда Аспоника, – доложил командир. – Показал удостоверение сенатской комиссии. Он сказал, что проводится расследование».

Я с важным видом посмотрел на Франсуаз.

Сенатской комиссии?

Ортега Илора хорошо знал сенатора Матиаса, который возглавлял комиссию.

Слабый, малодушный человек, он предпочитал проводить дни в залах сената и всегда закрывал глаза на проблемы, стоявшие перед его народом.

Однако Илора хотел быть справедливым к Матиасу, ибо даже такой низкий человек заслуживал справедливости; этому научил Ортегу голос Господа, и за многие годы комендант не раз имел случай убедиться в глубокой правильности такого отношения к людям.

Сенатор Матиас почти ничего не делал для своей страны; он ограничивался лишь тем, что голосовал за те законы и постановления, которые и без того были одобрены большинством политиков Гранда Аспоника.

Но у Матиаса имелось одно очень важное достоинство; именно оно в конечном счете помогало Ортеге выполнять свой долг здесь, в далеком от столицы штате.

Матиас никогда не вмешивался в его работу, предоставляя полную свободу действий.

Полная свобода несла вместе с собой и весь груз ответственности, но Ортега не имел права бояться ее; ответственность перед учреждениями государства была ничем по сравнению с той, которую он нес перед своим Создателем.

Матиас не мог санкционировать проведение проверки в его тюрьме; в то же время никто, кроме него, не имел на это полномочий.

Тогда что за человек находится сейчас в пустыне?

Пение ангелов стало громче; сознание Ортеги прояснялось, будто успокоилась рябь на поверхности пруда и в прозрачной его воде он видел образы прошлого и настоящего.

Но не будущего.

Эльф.

Эльф, который был здесь, эльф, который разговаривал с ним.

Эльф, пришедший вместе с тварью в обличье женщины, эльф, чья душа ему более не принадлежит и служит лишь пищей для похотливой демоницы.

«Я знаю этого человека», – произнес Ортега Илора.

И он в самом деле знал его; знал даже не потому, что они были знакомы, не потому, что в какой-то момент смотрели друг другу в глаза.

Ортега хорошо знал таких людей, какие бы имена те ни носили и под какими бы ни пытались укрыться личинами.

Эти люди верят в то, чего не существует.

Они полагают, что все могут жить в мире и согласии, хотя дольний мир – юдоль зла и скорби.

Они считают, что жизнь создана для счастья и созидания, тогда как Илора знал, что в ней нет места ничему, кроме служения и страданий.

Они полагают, что каждый человек имеет право на то, чтобы стать счастливым; но сам Господь изначально милостивым промыслом своим предопределил одним райское блаженство, а другим вечные муки.

Господь создал богатых и бедных; Господь послал людям страдания в наказание за их сладострастие, войны за их тщеславие и унижение за гордыню.

Лжецы верят, что можно уничтожить страдания, войны, унижения; они борются с голодом, болезнями и катастрофами, не понимая, что это суть проявления Божественной воли.

Они говорят, что борются со злом, но на самом деле уничтожают Бога.

«Убейте его», – приказал комендант.

«Убейте его. – Приказ глухо отдался в наушниках командира. – Потом войдите в деревню и не оставьте там камня на камне. Никто из жителей не должен спастись; им предназначено погибнуть во Славу Его и в назидание остальным».

«Аминь», – произнес командир.

Солнце стояло в зените.

Оно было так далеко в вышине над человеческим миром, как только возможно для них обоих, и видело все, что происходит под ним, и касалось всего своими лучами.

Изломанная линия гор виднелась на горизонте, вокруг нас простиралась каменистая пустыня, и не было на ней ничего, что могло задержать скользящий взгляд, и сама дорога растекалась и таяла, сливаясь с камнями.

– Майкл, – спросила Франсуаз, – а каким оружием оснащен бронетранспортер?

Я приложил руку козырьком к глазам, наблюдая за бронированным жуком, нарушавшим однотонность пустыни.

– Ты имеешь в виду, достаточного для такого расстояния? – спросил я.

– Не из простого же любопытства спрашиваю!

– Не знаю, – небрежно ответил я. – На него обычно навешивают пару ракет.

«Это должно выглядеть как несчастный случай, сеньор?» – отрывисто спросил командир. «Это лишнее».

– Пару ракет? – переспросила Франсуаз.

«Приказ – уничтожить цель», – произнес командир.

– Вот видишь, Френки, – сказал я, – как все удачно получилось. Теперь мы отвлекли их внимание на себя.

– Получить в нос неуправляемой ракетой – по-твоему, это удачно? Я развернул газету.

Ортега Илора отключил радиосвязь. Все кончено; еще один бой против тех, кто слишком верит в людей и не верит в Бога.

Против лжецов, которые хуже убийц, ибо поражают не тело человеческое, но его душу, приучая уважать себя, сочувствовать другим, свободно выбирать свою дорогу в жизни.

Все было кончено; но Ортега знал, что бой этот вечен.

Как вечно стремление человека ощущать себя не тварью, но творцом, не смиренным рабом Божиим, но Человеком.