Фрэнсис Дрейк

Два дня английский флот шел по пятам армады, уходившей на север. Герцог Медина-Сидония вынужден был время от времени уменьшать площадь парусов своих быстроходных кораблей и отходить с ними в арьергард, опасаясь нового нападения противника. Однако пушки англичан молчали. Хоуард велел беречь остатки пороха и ядер на тот случай, если испанцы вдруг решатся высадить своих солдат на побережье Англии.

В пятницу утром, когда флоты находились на широте Ньюкасла, примерно в ста милях от берега, на мачте «Ривенджа» взвился флаг, приглашавший старших командиров на военный совет. Лорд-адмирал хотел предложить своим заместителям еще раз атаковать Великую армаду. Дрейк, однако, полагал, что делать этого не следует. Во-первых, ничто не указывало на то, что неприятель стремится повернуть в залив Ферт-оф-Форт и высадиться в Шотландии; а во-вторых, на английских кораблях осталось так мало пороха, что его не хватило бы и на половинный заряд. В конце концов было решено повернуть на запад, к побережью, чтобы лишить испанцев возможности беспрепятственно подойти к нему, а заодно высадить графа Камберленда, который должен был рассказать шотландскому королю о случившемся и убедить его помочь англичанам в отражении испанского нашествия. В полдень английский флот изменил курс, тогда как армада продолжала уходить на север, в сторону Оркнейских и Шетландских островов. На «хвосте» у нее остались лишь принадлежавшая Дрейку каравелла и один из королевских пинасов.

Несколько дней ветер менял направления, пока не разразился шторм, налетевший с запада. Дрейк предположил, что Медина-Сидония мог теперь увести армаду в один из датских портов, чтобы там запастись всем необходимым, а потом попытаться вернуться к берегам Фландрии.

8 августа он писал королеве с борта «Ривенджа»:

«Отсутствие лорд-адмирала, наимилейшего господина, ободрило меня взяться за перо. В минувшую пятницу, по здравому размышлению, мы оставили армаду Испании так далеко к северу, что они не смогут уже достичь ни Англии, ни Шотландии; и через три дня мы повстречались с жестоким штормом, характерным для этой поры года; этот шторм, по нашему мнению, причинил немало хлопот вражеской армаде.

Если ветер не утихнет, то, я думаю, они вынуждены будут идти в Данию; и для этого имеется ряд причин. Нет сомнений, что многие их люди больны и немало убито; их корабли, паруса и снасти повреждены и нуждаются в срочном ремонте, так как все испытали на себе силу [оружия] Вашего Величества.

Если Ваше Величество найдет сие целесообразным, было бы уместно немедленно послать кого-нибудь в Данию, чтобы выяснить, так ли это, и вести себя с их королем в соответствии с Вашего Величества великой мудростью.

Я не хочу писать, нужно ли Вашему Величеству уменьшать свои вооруженные силы. Враги Вашего Величества многочисленны; но Господь слышит и желает слышать мольбы Вашего Величества, вручая Вам плуг для защиты Его правого дела, начало которой Вашим Величеством уже положено. Во имя любви Христовой да благословит Бог Ваше Священное Величество ныне и на веки вечные.

Написано на борту Вашего Величества достославного корабля „Ривендж“ сего 8-го августа 1588 года.

Вашего Величества преданнейший вассал

Фрэнсис Дрейк».

Через два дня, 10 августа, Дрейк написал письмо Уолсингему, в котором высказал предположение, что армада направится «либо в Норвегию, либо в Данию». При этом он повторил те же аргументы, которые раньше изложил в письме королеве, добавив к ним несколько новых.