ФРГ. Штрихи к портрету

И вот оно передо мной, здание германского рейхстага. Несчетное число раз виденное на фотографиях, картинах и киноэкранах, казавшееся знакомым и привычным, оно вдруг предстало неожиданно, как открытие, опрокидывая все выношенные представления. Очутившись на окраине города, лишенное своего 75-метрового купола, взорванного при восстановлении, оно стало приземистее, незначительнее, незаметнее. Менее всего к его определению подошло бы сейчас слово «величественный», хотя именно этого его строители и добивались более всего.

Шесть закопченных колонн, хранящих многочисленные следы осколков и пуль, несут классический фронтон с надписью: «Германскому народу». Других надписей не сохранилось. А жаль!

Восстановленное через двадцать семь лет после окончания войны, здание рейхстага ныне приспособлено под выставку «Вопросы немецкой истории». Выставка большая, хорошо экспонированная. В специальном кинозале демонстрируются ленты, сохранившие практически все узловые моменты новейшей истории Германии. Выставка призвана дать ответы на проклятые вопросы: «Что же здесь произошло?», «Кто виноват?» Я внимательно осмотрел выставку и пришел к убеждению, что лучшим экспонатом является ее помещение. Опаленное двумя пожарами 1933 и 1945 годов, лишенное своей презентабельной внешности и значения, это искалеченное здание вдруг показалось мне удивительным символом соорудившей его страны.

Здание немецкого парламента строилось в течение десяти лет и было закончено в декабре 1894 года, спустя двадцать четыре года после учреждения самого рейхстага. Все это время представители народа заседали в приспособленном для этой цели здании фабрики по производству фарфора и имели достаточно времени убедиться, что немецкий парламентаризм — вещь еще более хрупкая, чем фарфор.

Объединение Германии «железом и кровью» под эгидой феодальной Пруссии и последовавшее бурное развитие промышленности привело, с одной стороны, к усилению экономического господства буржуазии, к росту финансового капитала, а с другой — сделало возможным уничтожение конституционной законности и укрепление военного деспотизма, что в конечном счете и породило чудовищный союз немецких феодалов и буржуазии против немецкого пролетариата. Вот почему за все время существования рейхстага в кайзеровской Германии он всегда оставался лишь придатком абсолютистской власти Гогенцоллернов. Особенности империализма Германии наложили отпечаток и на партию германского пролетариата. История немецкой социал-демократии — это история борьбы ее революционной части с оппортунизмом, закончившейся победой последнего. Беспомощность рейхстага перешла в его агонию. В гитлеровский период заседания превратились в фарс, а депутаты в статистов, которым поручалось сопровождать речи диктатора аплодисментами да петь гимн. Правда, до составления этого высокого дружного хора около двухсот депутатов были брошены в тюрьмы и лагеря. Более тридцати из них нашли смерть под пытками или на виселицах. Шесть человек покончили с собой. Более ста эмигрировали. И лишь тридцать, переживших «третий рейх», смогли встретиться в новом парламенте Западной Германии — бундестаге.

Будущее не падает с неба, а рождается прошлым. И зря, мне думается, стерты надписи со стен этой руины несостоявшейся демократии. Они красноречивее всех, вместе взятых, экспонатов выставки ответили бы на ее основной вопрос: «Кто виноват?»

Трагическая судьба отдельных представителей немецкой социал-демократии не снимает с нее ответственности за судьбу страны. Может быть, поэтому так решительно звучали слова тогдашнего вождя партии К. Шумахера на ее учредительном съезде в 1946 году: «Германия никогда не может быть восстановлена как капиталистическая страна, она может быть создана только на социалистической основе». И вот прошло двадцать с небольшим лет. Социал-демократы стали правящей партией Западной Германии, а Западная Германия — второй по значению страной капиталистического мира.

Несколько десятков шагов отделяют здание бывшего рейхстага от Бранденбургских ворот. Точнее сказать нельзя, потому что между ними граница — знаменитая на Западе стена, отделяющая западные районы города. Стена невысокая: несколько положенных друг на друга бетонных балок. Прямо за стеной возвышается символ прусского классицизма — Бранденбургские ворота, увенчанные крылатой фигурой Победы на колеснице, запряженной четырьмя конями, над которой развевается государственный флаг Германской Демократической Республики. За воротами начинается знаменитая Унтер ден Линден[23], обсаженная, как ей и полагается, развесистыми липами. На правой стороне улицы виднеется большое белокаменное здание. Это наше посольство. Между ним и Бранденбургскими воротами — полотно газона, зеленое и ровное.