Читаем Фридл полностью

Я очень заинтересована в том, чтобы ты поближе узнала Маргит. Ее ничегонеделание отчасти объяснимо недостатком творческой ярости. Я понимаю, что тебе ее жаль, но тем не менее ты найдешь у нее много такого, чему можно позавидовать, – см. выше.

Те вещи, что создаются с напряжением всех сил и по множеству побудительных причин, как правило, хороши. Чем более человек раскован в работе, тем лучше, но крупные произведения, преследующие множество целей, – это те моторы, что придают всему размах, та парализующая значительность, что призывает баловство к порядку.

Mаргит могла бы усомниться, допустимо ли использовать эти моторы для таких пустяков. Она права. Я как раз таки выскользнула из сетей и благодарно радуюсь жизни. Надеюсь, если когда-нибудь мне придется за это заплатить, я успею, именно работая, накопить достаточно сил для расплаты. Возьми, к примеру, яркость красок в моей «Даме в авто»!

Ты могла бы получить пару сапог тридцать седьмого размера почти до колена, из войлока, с кожаными носками и хорошей подошвой за 350 крон – напиши, хочешь ли ты их. От Фогель мы получили очаровательное письмо, а дела у нас идут катастрофически хорошо.

Павел приписал:

Несмотря на усталые пальцы, в плане содержания полностью присоединяюсь к предыдущему оратору.

<p>21.<strong> На свалке страхов</strong></p>

Нас засыпало снегом. Но есть лыжи! Я гоняю на них, как заправская спортсменка. Чтобы согреться. В доме жуткий холод, нам отключили отопление под предлогом того, что по договору мы давно должны освободить квартиру, а во вторую, отремонтированную Павлом, нас не селят. Приезжал Отто, пытался разобраться с управдомами и высшим начальством – тщетно.

Дорогая моя!

Мне сейчас очень трудно живется. Я кажусь себе зверем в клетке и веду себя соответственно. В такие времена воспринимаешь людей, не во всем тебе близких, почти враждебно. Но это у меня такие приступы, они всякий раз проходят. Надеюсь не натворить безобразий, хотя могла бы. Я не работаю уже пять месяцев или даже больше. И как можно работать?! При этом меня тянет рисовать. Все, что я делаю, посвящено тебе. Домашнее хозяйство отнимает уйму сил, я чувствую себя Золушкой, при этом постоянная нехватка времени на что бы то ни было; ощущение расплющенности. Посылаю тебе Кафку. Прочти хотя бы одну главу – «В соборе». Если не понравится, переправь книгу Маргит, о которой я давно ничего не слышала.

Как будет развиваться история с нашей квартирой, мы не знаем. Опять все отменилось и таким же омерзительным образом, как в первый раз. Люди гроша ломаного не стоят.

Я подумываю, не нанять ли на один или два раза прачку, мне необходима отдушина, не получается у меня работать в таком бедламе.

Перейти на страницу:

Все книги серии Художественная серия

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии