Фридрих Барбаросса

Участники рейхстага одобрили и закон о всеобщем земском мире, по которому зачинщики междоусобных войн облагались денежным штрафом, поступавшим в императорскую казну. Размер штрафа устанавливался в пределах от трех до ста фунтов золота, в зависимости от ранга и имущественного состояния нарушителя. В случае же невозможности взыскания установленной суммы предусматривались арест и сечение осужденного розгами с последующим изгнанием на пять лет. Снова вступал в силу существовавший еще со времен Карла Великого, но преданный забвению запрет на создание всякого рода союзов для оказания взаимопомощи, будь то между городами или отдельными лицами. Дабы обеспечить исполнение этого постановления, все жители Итальянского королевства мужского пола в возрасте от 18 до 70 лет обязаны были присягнуть, что будут хранить мир, не участвуя в военных действиях и каких бы то ни было союзах.

Среди множества оглашенных тогда постановлений было и объявление недействительной любой присяги, к принесению которой принудили силой. Какими бы соображениями ни руководствовался тогда Барбаросса, он, видимо, сам того не желая, сыграл на руку любителям менять корысти ради друзей и союзников: очень трудно было опровергнуть утверждение о вынужденности присяги. В интересах магнатов был принят закон о феодах, запрещавший отчуждение и раздел больших ленных владений, особенно тех, что были связаны с несением королевской службы — герцогств, маркграфств, графств. Благодаря этому укреплялось положение феодалов, вступавших в конфликты с городами из-за земельных владений. Барбаросса предпочитал в своей политике опираться на землевладельческую аристократию, стремился искать друзей и сторонников в ее среде.

Наконец появились с выполненным заданием болонские юристы, предъявившие императору обширный перечень регалий — его исключительных прав, превзошедший все его ожидания. Они констатировали, что все подати и пошлины, которые начали собирать со свободных людей еще 400 лет назад в Лангобардском королевстве за пользование дорогами, водными путями и гаванями, должны рассматриваться в качестве императорских регалий. Сюда же причислялись рыночные пошлины и доходы от чеканки монеты, штрафы, право на безопасный проезд, пользование мостами, рыболовство, строительство мельниц, владение бесхозным и конфискованным имуществом, получение лошадей, подвод и судов. Признали принадлежащими императору доходы от серебряных рудников и солеварен, имения государственных преступников и половину сокровищ, найденных на королевской или церковной земле, а вдобавок ко всему еще и право собирать поголовный налог, когда он, император, задумает отправиться на войну.

Когда подсчитали приблизительную стоимость всех этих регалий, получилась астрономическая сумма: только фиксированные ежегодные поступления из Италии должны были составить 100 тысяч фунтов серебра, в четыре с половиной раза больше, чем подати со всех немецких городов вместе взятых. Ожидалось, что в будущем они еще более возрастут. А ведь сюда еще не вошли доходы, формировавшиеся из единовременных, но постоянно повторявшихся сборов: выплаты при пожаловании ленных владений, судебные сборы и штрафы, контрибуции, налагавшиеся на побежденных и многие другие доходы, размер которых невозможно было подсчитать даже приблизительно.

Законы, принятые на Ронкальском рейхстаге, должны были обеспечить самые большие доходы, когда-либо получаемые императором. Хотя все города, и даже Милан, приняли эти законы и торжественно поклялись соблюдать их (единственным исключением явилась Генуя, представители которой заявили, что не наделены соответствующими полномочиями), император повелел, чтобы они дали по одному заложнику. Это касалось даже верных ему Павии и Кремоны.

Как раз в эти дни скончался архиепископ Кельнский, по установившемуся порядку носивший титул эрцканцлера Италии. Фридрих назначил на освободившуюся должность человека, уже зарекомендовавшего себя надежным защитником имперских интересов на территории к югу от Альп, — Райнальда Дассельского. Кельнский соборный капитул не воспротивился желанию императора, и в январе 1159 года Райнальд был почти единогласно избран архиепископом Кельнским. Оставаясь имперским канцлером, вторым после императора человеком в государстве, он стал теперь еще и правителем Италии.