Фридрих Барбаросса

После проведения Вюрцбургского рейхстага главной заботой для Барбароссы стало закрепление достигнутых на нем результатов. Вместо бежавшего к Александру III Конрада архиепископом Майнцским по предложению императора был избран канцлер Кристиан фон Бух. Для Фридриха было очень важно, чтобы эту старейшую и авторитетнейшую в Германии епархию возглавил преданный ему человек. Для того чтобы придать ореол святости свершившемуся в Вюрцбурге, Карл Великий был объявлен святым покровителем этого города. Фридрих распорядился также восстановить в Нимвегене бывшую резиденцию Карла, тем самым еще раз выразив свое особое почтение к франкскому императору, своему кумиру. Так случилось, что императрица Беатрикс, повсюду сопровождавшая супруга, именно в Нимвегене ранней осенью 1165 года разрешилась от бремени, родив второго сына, ставшего впоследствии императором Генрихом VI и унаследовавшего в 1190 году королевский престол Германии. Рождению второго сына императора в резиденции Карла Великого придали символическое значение, а потому все помыслы Барбароссы теперь были направлены на то, чтобы поднять престиж Империи и авторитет императорской власти на высоту, на которой они находились при Карле.

Чтобы наглядно продемонстрировать это свое стремление, Фридрих решил канонизировать великого франка. Возможно, на эту идею его натолкнула совершенная незадолго перед тем Александром III канонизация англосаксонского короля Эдуарда Исповедника, в немалой степени способствовавшая укреплению власти Генриха II Плантагенета. Вознамерившись причислить Карла Великого к лику святых, Барбаросса стремился заявить о себе как о законном его преемнике, стоящем несравнимо выше Капетинга Людовика VII. Подобно тому как в свое время Карл объединил под собственной властью весь христианский Запад, теперь на роль объединителя претендовал император из династии Штауфенов. Для исполнения этого замысла Фридрих созвал на Рождество 1165 года в Ахене, где покоились останки Карла Великого, рейхстаг, участники которого высказались за провозглашение высокочтимого Каролинга святым. Собственно обряд канонизации был проведен 29 декабря в присутствии императора, многочисленных светских и духовных князей папой Пасхалием III — «во славу и хвалу Спасителя и на благо Римской империи». Это отвечало умонастроениям народа, в глазах которого новый святой становился покровителем Империи и самого императора Фридриха I. Авторитет Карла Великого был столь высок, что даже Александр III не осмелился оспорить эту канонизацию. Он лишь возразил, что подобным правом обладает он сам и его канонически избранные преемники. Мощи новопровозглашенного святого Карла переложили в специально изготовленный для этого мраморный саркофаг, над которым по указанию Барбароссы повесили огромный позолоченный светильник с двенадцатью картинами Небесного Иерусалима, и по сей день украшающий капеллу Святой Марии в Ахене.

ТРИУМФ И БОЖЬЯ КАРА

Большая политика не терпит затяжных пауз, и все помыслы Барбароссы опять были обращены к Италии, обстановка в которой стремительно менялась, настоятельно требуя его вмешательства. В ноябре 1165 года папа Александр III, совершив рискованное путешествие по морю, прибыл в Палермо, а оттуда благополучно добрался до Рима, воспользовавшись флотом и деньгами Вильгельма I Злого, правителя Сицилийского королевства. С римлянами удалось договориться, предварительно уладив многие спорные вопросы, прежде всего о составе Сената, фактически правившего в городе, который формально оставался вотчиной папы. Поскольку Александр возвратился не с пустыми руками, ему устроили в Риме триумфальную встречу. До тех пор пока не кончатся сицилийские деньги, он мог чувствовать себя в безопасности.

Впрочем, Александр III не терял времени попусту. Сразу же по прибытии на полуостров он стал душой всех заговоров и интриг, направленных против императора. В апреле 1166 года он назначил в уничтоженный Барбароссой и обреченный на вечное запустение Милан архиепископа — одного из своих несгибаемых соратников по имени Гальдини. Этот архиепископ официально не существовавшего города должен был готовить возвращение миланцев на родину и вдохновлять их на борьбу против немцев. Смелости Александру придавало и то, что его озабоченность, вызванная в свое время англо-германским союзным соглашением, быстро рассеялась. Генрих II под нажимом собственных епископов, грозивших открытым мятежом, осознал невозможность реализовать Вюрцбургские решения и аннулировал присягу, принесенную его уполномоченными. В собственное оправдание он привел довод, по своей нелепости граничивший с откровенной насмешкой над Барбароссой, заявив, что будто бы не знал об отлучении императора от церкви. Александр вновь мог рассчитывать на поддержку со стороны Франции и Англии одновременно.