Фридрих Горенштейн. «Время и мы». 1979-1989

Мы сегодня, вот Игорь Ефимов и я, два его издателя, пытаемся довольно скудно, очень скудно, представить то, что им написано, потому что «Искупление» ─ это только одна из его вещей, которая была напечатана во «Время и мы», а потом вышла в издательстве «Эрмитаж» отдельной книгой. И, наконец, шесть журналов, которые есть за нашим столом, «Время и мы»… Мы подобрали пять-шесть журналов со всем, что было напечатано Горенштейном в нашем журнале. Значит, вот такая подборка, журнальная подборка, начиная, по-моему, с 1978-го года ─ то, что вышло в журнале «Время и мы».

Мне почти ничего не остается добавить дальше. Мне хочется, значит, пожелать, предложить и попросить каждого из присутствующих обратить особое внимание на этого писателя, посмотреть, какого уровня таланты и литераторы вырастали в России. Ведь самое-то интересное ─ что мы знаем? Мы знаем Суркова, мы знаем Бабаевского, мы знаем Фадеева, мы знаем… Мы знаем массу писателей из России, их знают университеты, о них говорят, о них пишут в хрестоматиях, а о Горенштейне знают очень мало! Только сегодня французские издательства берутся заключать договора на его вещи, причем не жалея… Я знаю одного издателя, который заключил сразу договор по-французски на восемь книг Горенштейна, в том числе на его вещь «Место», насчитывающую 1136 страниц о жизни одного человека в СССР. Каким талантом надо обладать, чтобы создать, вылепить вот такое произведение, способное покорить не только русского читателя, но, как мы видим, и французов.

Сегодня французская печать вдруг наконец открыла Горенштейна! Они пишут о «Псаломе», они пишут, кажется, об «Искуплении»... Они ─ сегодня! ─ открыли Горенштейна, который работал десятки лет «в стол» в России. Работал с необычайным мужеством, потому что человек, который работает «в стол», не может не быть не мужественным: ему не платят гонорары, о нем не пишут газеты, о нем не пишут рецензии, он должен год за годом работать «в стол» веря в себя, в литературу и в своих будущих читателей!

Вот, собственно, то, что я хотел сказать о человеке, который будет сейчас перед вами выступать. Спасибо!

Время и мы, 1979, №42

...Не говоря ничего по существу романа, он расспрашивал меня о том, кто я таков и откуда взялся, давно ли лишу и почему обо мне ничего не было слышно раньше, и даже задал, с моей точки зрения, совсем идиотский вопрос: кто это меня надоумил сочинить роман на такую странную тему?

М. Булгаков.

"Мастер и Маргарита". (1─13)

Ефим ЭТКИНД РОЖДЕНИЕ МАСТЕРА О прозе Фридриха Горенштейна

У советских писателей репутации обычно фальшивые. Есть множество знаменитостей, чьих сочинений никто "ни при какой погоде" не читал; они увенчаны почетными званиями, увешаны орденами, выступают на мировых конгрессах ─ кто, однако же, может похвалиться, что знает книги Берды Кербабаева, Анатолия Софронова, или Георгия Маркова? Имена их гремят: ведь это они ведают Союзом писателей и вообще литературной политикой в Советском Союзе. Имена гремят, но не имеют литературного обеспечения. Несколько лет подряд Союзом писателей в Ленинграде руководил Олег Шестинский, теперь его же возглавляет Анатолий Чепуров. Кто они такие, чем прославили русскую словесность? Ничем. Это искусственные фигуры, подставленные начальством для симуляции литературы. И Шестинский и Чепуров продуцируют рифмованные строки, приносящие лишь один вид пользы: гонорар авторам и гонорары всем тем шарлатанам в квадрате, которые эти подделки переводят на многочисленные языки народов СССР и социалистических стран. Создается имитация литературной и общественной жизни: выходят сотни книг, их раскупают библиотеки (полмиллиона библиотек!), восхваляют критики, экранизируют кинематографисты, композиторы кладут на музыку... А все это ─ обман. Фальшивка.

Есть немало писателей, ведущих двойную жизнь, существующих одновременно ─ в разных мирах. Так, еще недавно советская публика знала Александра Галича как автора популярных пьес и киносценариев; тот же Александр Галич был блестящим автором (и исполнителем) нелегальных (но всем известных) песен, поднявших его на одно из первых мест в современной русской литературе; два Галича ─ и каких разных! Василий Гроссман ─ видный и вполне официально признанный советский прозаик, но главные его произведения вышли (или еще готовятся к выходу) на Западе: грандиозный роман "Люди и судьбы", непримиримо-разоблачительная повесть "Все течет"; два Гроссмана! Анне Ахматовой присвоен в СССР ранг классика, но ее трагический "Реквием", посвященный жертвам великого террора, издан только за границей; без "Реквиема" и запрещенных советской цензурой стихотворений Ахматова ─ другая. Почти все ─ другие. Даже официальный основоположник советской литературы Максим Горький ─ другой; его "Несвоевременные мысли", да и еще многое русскому читателю неизвестны. Другой ─ Булгаков. Другой ─ Есенин. Другой ─ Сельвинский. Другой ─ Мандельштам. Все другое. Вся литература другая. Искаженная. Фальсифицированная.