Фридрих Львиный Зев верхом на шмеле

— Ну, видишь, не так уж страшно получилось, — радостно сказал Брумзель. Голос его звучал так, словно шел откуда-то из далекого далека. Ему шерсть, конечно, не опалило, на ней ведь была позолота, так что выглядел он свежо и бодро, как ни в чем не бывало.

— Теперь я точно знаю, что значит слово «оглушительный», — простонал Фридрих, крутя пальцами в ушах.

— Хах! Хорошенький взрывчик получился, да? А теперь надо валить отсюда, — сказал Брумзель и взял курс точно на север.

— Ты думаешь, они за нами гонятся? — с ужасом спросил Фридрих, и ему показалось, что он уже различает в клубах дыма какие-то летящие фигуры.

— Я бы очень удивился. У них и без нас наверняка забот хватает, — возразил Брумзель. — К тому же при таком хаосе в лагере им, думаю, нелегко определить, кто свой, а кто нет.

— Что-то с организацией у этих соглядатаев прямо беда! — удивился Фридрих.

— А я сомневаюсь, что это соглядатаи, — ответил Брумзель, щелкая мандибулами.

Какое-то время они молчали. Потом Фридрих задумчиво произнес:

— Действительно. Соглядатаи ведь не получают денег, так? А эти ребята давеча внизу про оплату говорили.

— Точно, — согласился Брумзель. — Никогда не слышал, чтобы Фея платила своим людям.

— А может, это были нанятые ею специалисты-взрывотехники? — предположил Фридрих.

Брумзель медленно повернулся к нему:

— Эти простофили? Ты думаешь?

— Ну да, маловероятно, — прыснул Фридрих.

— Вот именно. Вообще-то нам сейчас следовало бы прямиком возвращаться в Белоскалье с докладом королеве, — сказал Брумзель. — Но пока мы этого делать не будем.

— Вместо этого мы летим на север, я уже заметил, — отозвался Фридрих. — И что ждет нас там, на севере?

— «Зеленый грот», — ответил Брумзель. — Попробуем на зуб старика Грилло Тальпу.

Кто такой Грилло Тальпа, Фридрих узнал позже. Путь до «Зеленого грота», по расчетам Брумзеля, должен был занять три дня, так что поначалу Фридрих был обречен на скуку и безделье. Но стоило начать ныть, что ему совершенно не улыбается целыми днями сидеть у Брумзеля на спине, как тот заметил, что самому ему еще меньше нравится так долго тащить Фридриха на себе.

Весь остаток дня они летели, но не сказать, чтобы время пролетало для них незаметно. Фридрих часами сидел не шевелясь, разглядывал пейзаж внизу и размышлял об абсурдности своего положения. Оказавшись в центре конфликта между двумя странами, до которых ему абсолютно нет дела, он молниеносно сделался разведчиком и взрывотехником. Он был чуть не съеден пауком и совершенно сбит с толку. И почти забыл, как чувствовал себя, когда жил нормальной жизнью.

Так он размышлял о своей судьбе, глядя на вересковые пустоши внизу, как вдруг заметил нечто странное: узенькую, лишенную растительности песчаную полоску между растениями, похожую на тропинку. Но, в отличие от других тропинок, эта нитка нигде не обрывалась, а шла от горизонта до горизонта. Иногда она ненадолго скрывалась под листьями, но потом появлялась снова и шла дальше на север, в том самом направлении, в котором они летели. И в какой-то момент Фридриху стало ужасно интересно, что же это такое.

— Муравьиная дорога, — объяснил Брумзель.

Фридрих с любопытством смотрел вниз, но муравьев видно не было. Он на какое-то время снова погрузился в свои мысли, а муравьиная дорога под ними всё вилась и вилась, огибая деревья и лужи.

Наконец он разглядел внизу муравья. Когда они подлетели ближе, Фридрих попытался рассмотреть, что же он делает там, на дороге, один. Но муравей, казалось, вовсе ничего не делал, просто сидел, скрючившись, на обочине. Они уже почти пролетели мимо, когда Фридрих сообразил: что-то здесь, наверное, не так.

— Брумзель, стой! — закричал он. — Давай остановимся около муравья!

— Зачем?

— По-моему, ему плохо!

Брумзель обернулся и посмотрел на Фридриха так, будто это ему самому сделалось плохо, но потом все-таки лег в дрейф, стал снижаться по спирали и наконец опустился на утоптанную дорогу. Фридрих спрыгнул на землю и побежал к муравью. Тело его поблескивало на солнце; муравей не шевелился.

— Эй! Уважаемый! Вы меня слышите? — закричал Фридрих.

— Прям философский вопрос, — пробурчал Брумзель.

Фридрих не отступал. Он наклонился, ухватил муравья за ногу и стал трясти:

— Эй! Очнитесь!

Брумзель кашлянул.

— Фридрих, не хочу тебя расстраивать, но он мертв.

— Мертв? — Фридрих с ужасом обернулся и пригляделся к муравью повнимательнее. — Но… от чего же он умер? На нем ни ран, ни повреждений, ничего!

— Не-е, он просто умер, и все. Залезай, полетели дальше.

— Но мы же не можем просто так его здесь оставить! С чего бы на муравьиной дороге лежать мертвому муравью? Здесь же должно быть безопасно! — Фридрих опустился около муравья на колени, не оставляя попыток установить причину его смерти.

Брумзель уселся неподалеку и начал объяснять Фридриху некоторые основы муравьеведения.