Фридрих Вильгельм I

И вот вам Фридрих Вильгельм, молодой король Пруссии: даже пылинка, любое грязное пятнышко вызывали у него отвращение. Каждое утро он умывался ледяной родниковой водой по пояс. В течение дня то и дело мыл руки в деревянной бадейке. Из дворцовых комнат выбросил мягкие стулья и диваны, выпускавшие облака пыли, когда на них садились. Вместо них повсюду были расставлены основательно отдраенные стулья и скамейки. Фридрих Вильгельм назначил кастелянами в Берлине и в Потсдаме голландцев, научивших местных нерях поддерживать во дворцах чистоту. Сам же король, садясь за письменный стол, надевал льняные нарукавники и повязывал ослепительно чистый передник, чтобы уберечь от клякс свою униформу.

Сегодня просто невозможно представить себе изумление двора. Мания чистоты, овладевшая прусским королем, была не чем иным, как объявлением войны другому помешательству его современников — страсти к роскоши и расточительству. Обсуждая нового монарха, головами качали в Вене, Париже, Лондоне.

А что же его подданные? Сначала они, естественно, упрямились. Перенять новую «моду» сразу было трудно, не говоря уже об отвращении к ней. Но со временем, сами того не замечая, они стали благодаря примеру этого короля вести себя иначе. Через пару лет в Пруссии уже почти невозможно было найти чиновника, сидевшего на рабочем месте без нарукавников. И какими бы нелепыми они нам сегодня ни казались, тогда они были настоящим знаменем революции. Нарукавники одиночек и опрятность в государстве разделял только один шаг. Потому что страсть к чистоте соседствовала в этом монархе с любовью к строжайшему порядку. Все должно было находиться на предусмотренном месте. Время тоже получило рамки: пунктуальность во всем стала главным законом Пруссии. Фридрих Вильгельм становился иссиня-красным, а его глаза лезли из орбит, если он замечал что-либо не на своем месте либо узнавал об опозданиях. Он тут же поднимал свою палку и принимался охаживать ею спины своих бедных подданных. Через несколько месяцев его правления стало ясно: все прусское королевство должно функционировать по часам, которые король заводил по утрам и по которым сверял весь день, до наступления ночи.

Летом Фридрих Вильгельм вставал в четыре, а зимой в шесть часов утра. Умывание, утренняя молитва и кофе занимали один час. Затем в комнату входили два советника с секретарями, и король немедленно приступал к чтению писем и депеш. Все вопросы решались сразу, «на потом» не откладывалось ничего. Король либо собственноручно писал свои решения на полях бумаг, либо диктовал ответы секретарям. Если он должен был написать письмо, то использовал для этого грубую серую бумагу — хорошую и белую он считал роскошью. По его словам, она чаще была дороже вещей, на ней записанных. Затем один из советников делал доклад об армейских делах, юстиции и внешней политике, а другой докладывал о неотложных финансовых вопросах. Через два-три часа сосредоточенной работы король принимал министров и генералов, делавших доклады либо получавших приказы. Затем он шел на плац и проводил занятия по строевой подготовке. Напоследок отправлялся в королевскую конюшню и проверял зубы и ноздри лошадям.

Ровно в двенадцать — обед, где собирались королева Софья Доротея, принцесса Вильгельмина и маленький Фрицхен, а также множество послов, министров, тайных советников и генералов — в общей сложности около сорока персон. Перед обедом все складывали руки и произносили молитву. Затем на стол подавали кушанья. Часто это были любимые блюда короля — грудинка с горошком или говядина с белокочанной капустой. Фридрих Вильгельм уплетал их за обе щеки, в то время как члены его семьи сидели со скучными лицами и уныло ковырялись в тарелках с крестьянской едой. Однажды Софье Доротее пришлось пожаловаться английскому послу, что жадность ее мужа невыносима: еда на королевском столе просто варварская. Фридриха Вильгельма это абсолютно не волновало. На ведение домашнего хозяйства он выделял твердую сумму, и шеф-повару приходилось выкручиваться в ее пределах. Кроме того, король любил сытную и простую домашнюю еду. И когда на столе появлялись супы, копченое мясо с овощами, жаркое и пироги, он ел быстро и много, в отличном настроении, поглядывая на гостей, которым все это тоже должно было нравиться. Между Пасхой и Троицей ежедневно подавали огромное блюдо с запеченной рыбой, ее Фридрих Вильгельм особенно любил. В холодное время года из Гамбурга нередко прибывали особые эстафеты с устрицами, и тогда настроение королевы заметно улучшалось. Если за устрицы платил король, ему хватало дюжины, подававшейся без лимонного сока поваром в белом фартуке и колпаке. Если же король узнавал, что устрицы — подарок королевы и платить за них ему не придется, он мог проглотить их больше сотни.