Фригидная для оборотня многоженца

— Нет. Лишь подтолкнул к верному решению, — губы выгибаются в порочную линию. Невольно засматриваюсь на идеальный изгиб. — И то ты чуть дров не наломала. Разборки устроила. Объяснений требовала.

Интересно я если бы я пошла дальше, попробовала в организации написать, прессу подключила, они бы сделали нечто подобное? О таком я даже не задумывалась.

— Да они бы устроили несчастный случай или нечто в этом духе, — отвечает на незаданный вопрос.

— Ты со всеми можешь подобные трюки вытворять? — становится не по себе. Неужели странный оборотень пробрался в мое сознание? И блуждает по его лабиринтам без единого препятствия.

— Не всегда. Не со всеми. Но ты ведь особенная, да Вивьен? — мое имя в его устах звучит невероятно сладко. Звуки проходятся по коже, словно лепестки цветов.

— Я все меньше понимаю происходящее, — ноги не держат. Он в один миг оказывается рядом и подставляет стул. Как будто угадывает желание, о котором я еще толком подумать не успела. — Ты видишь меня впервые в цирке. Проделываешь какие-то ментальные фокусы. Теперь я в твоем доме? Для чего все это?

— В цирке я уберег тебя. Ты мне нужна живая. Я твоя самодеятельность могла подпортить планы, — подходит к столу, наливает коричневую жидкость в два бокала. Смотрит из-под полуопущенных длиннющих ресниц. — Не беспокойся — это отвар из трав. Ты ведь не выносишь, когда рядом с тобой пьют.

Вздрагиваю. Все меньше верю в случайности. Слишком много он про меня знает. И это странное «подпортить планы». Что он задумал? Про то, что не люблю, когда рядом пьют, я даже Джеку лишь вскользь говорила. Знала, что любит муж иногда вечером пиво выпить. Терпела. Да и на работе, на корпоративах приходилось бывать. То мои заморочки и я старалась не выставлять их напоказ. Со студенческих лет еще привыкла.

— У тебя в горле пересохло, — протягивает мне напиток. Машинально принимаю. Делаю несколько глотков. Даже нет мысли перечить.

Он очень странный. Загадочный. Подавляет своей аурой. Подчиняет так, что и не сопротивляюсь. Словно сама от этого удовольствие получаю. Я не понимаю своих чувств и ощущений рядом с ним. Нет, одну эмоцию я все же улавливаю — восхищение. Снова восхищение. Вытерпеть муки и не сломаться. А я ведь не видела и десятой доли того, что с ним сотворили. Пройти через ад, найти в себе силы жить среди людей. Сердце сжимается от жалости. Сколько ему довелось пережить? Нечеловеческие пытки терпел.

— А вот жалости не надо, — вздрагиваю. Глаза помимо воли расширяются. Страх. Удивление. Испуг. Хочу убежать, и невыносимо тянет остаться. — Я прошел полезную школу выживания. В какой-то мере она была мне необходима. Приобрел знания, умения, которые в обычной жизни были бы мне недоступны.

— Ты… ты… умеешь мысли читать? — еще больше убеждаюсь — я для него открытая книга. Без спросу придет и прочитает все что захочет.

— У каждой эмоции есть свой запах, — широко улыбается, сверкнув клыками.

— И ты их чувствуешь все? У каждого? — обхватываю себя руками, кажется, я абсолютно голая. Беззащитная.

— В большей или меньшей степени, — бархатный голос проходится теплым ветерком по нервам. Будоражит. Меня страшит собственная реакция на него. Волк пропитан тайнами. Инстинкт самосохранения подсказывает — лучше мне не раскрывать его секретов.

Одно понимаю точно — если, раньше не зная его, испытывала ненависть. То теперь — это чувство безвозвратно исчезло. И никогда оно не возникнет вновь. Странное открытие. Учитывая мой страх перед зверем. Мои обиды за сломанную жизнь.

Но я ведь не знаю его мотивов. Может действительно, его плен был за что-то. За грехи? За убийство? Я могу только догадываться. Непозволительно делать выводы по обрывкам воспоминаний. Может он озлобился на весь мир, и сейчас будет мстить. Может этот волк угроза для общества? Все равно, моя ненависть не вернется. И это пугает. Вместе с тем внутри разливается непонятный трепет. Судорожно-сладкое ожидание. Чего я жду? Как понять себя? Как разобраться в водовороте эмоций?

— Ты ведь мог сыграть на моих угрызениях совести. И использовать это как способ манипуляции в своих целях.

— Мог, — склоняет голову набок, продолжая обнажать душу одним взглядом. — Но я никогда не лгу. Эти методы для низших созданий.

— Ты бьешь правдой. Долго изучаешь, а потом наносишь удар, сокрушаешь морально. Ломаешь так, что противник никогда не оправится, — откуда в моей голове эти знания? Они просто пришли, слова сами вырвались из горла. — Физическая расправа тебя не привлекает, куда слаще моральная смерть противника.

— Браво, Вивьен, — подходит. Берет прядь моих волос. Пристально рассматривает, словно увидел нечто невероятно интересное. Затем шумно вдыхает воздух. Крадет его у меня. Перекрывает кислород. — Ты определенно подогреваешь мой интерес. Скучно не будет. Мне это нравится. — Но и не говоришь всего. Твоя правда слишком избирательна. Так?

— Умалчиваю, — ухмыляется.

— Ты выбрался из цирка, теперь будешь мстить… тем людям?