Фриланс

– И я так делаю. Но если задуматься… Вот мы пьем чай с саусепом. Ты знаешь, что такое «саусеп»? Посмотри в гугле – тропический фрукт, сметанное яблоко, мякоть кремово-белая, черные косточки. Ты понял, что это? Как он выглядит? Вкусный он или нет?

Или что такое лили-пили? Я прочел. Мне это ничего не дало. Я не почувствовал ни вкуса, ни запаха, слова остались словами. И все. Мы так и живем. Узнаем о мире и о себе из Интернета. Ты вбиваешь свое имя в гугл и ждешь: «Может, что-то изменилось за ночь, и я прославился?» Но твои имя и плоды лили-пили – одно и то же. Фраза, которая ничего не значит. Она может только привлечь – познакомиться, рассмотреть, обнюхать, попробовать, узнать ближе. А если без этого – просто слова. Одно слово вырастает в десять слов. Все равно, что попросить описать себя. Умный, высокий, интеллигентный, глаза зеленые. Это ты? Или я? Или кто-то другой? Это может быть кто угодно. И если с тобой не познакомиться, никакого впечатления о тебе такое описание не оставит.

Сколько порно ты пересмотрел в Инете? Это значит, что ты узнал всех этих телок? Что переспал с ними? Сколько описаний матчей ты прочел? Сколько турнирных таблиц пролистал? Это значит, ты видел эти голы? Чувствовал радость побед?

            Андрей молчал.

            Я написал письмо заказчику: «К сожалению, вынужден отказаться от сотрудничества. Приношу извинения за то, что потратил ваше время».

– Это Интернет виноват в том, что мы ничего толком не знаем. И ничего толком не чувствуем.  

– Я так не думаю, – он все-таки не согласился. –  Инет – просто средство, чтобы немного облегчить нам жизнь, чтобы не таскать за собой тома энциклопедии, чтобы заработать немного денег. Требовать от виртуальной сети человеческих чувств – какой-то подростковый подход.

            Спорить не хотелось. Статья отпала, и предстоял пустой день.

– Ты чем будешь заниматься? – спросил я, чтобы сменить тему.

– Программа еще лежит. А ты?

– Не знаю. С Владом нужно вечером увидеться.

            Нужно было… как-то прояснить ситуацию с Асей.

– Влад вчера с катушек слетал. Костя его достала – между нами.

– Да зря он напрягается. Вправлять Косте мозги – себе дороже.

            Костя – не пугайтесь имени – была сводной сестрой Влада. Отец Влада женился на ее матери, и так у Влада появилась двадцатилетняя сестрица Констанция. Сестрица была еще та. Черствая дочура, впрочем, обладающая неплохими способностями. Самостоятельно поступила в медин, училась по бюджету, получала повышенную стипендию и постоянно отхватывала какие-то премии. Но внешность у нее была странная – длинные волосы, заслоняющие лицо, понурая фигура, длинная одежда, скрывающая контуры тела, опущенный в пол взгляд. Если бы мы не знали ее – приняли бы за типичную эмо-девочку, отбившуюся от эмо-тусовки. Увлекалась она фрейдизмом и иже с ним психологией, но так чтобы помогало – не очень. Мы не копались в этом. Но конфликт с Владом у нее был затяжной, со спорами и руганью, переходящей из вежливо-интеллигентной в невежливо-матерную – по любому поводу. Влад, русый, коренастый, подвижный, когда-то мечтавший о карьере боксера, а никак не менеджера, считал присутствие рядом с собой задумчивой Констанции чем-то вроде кары небесной.

Лично мне Костя нравилась, хотя задушевных бесед у нас никогда не случалось. Знала она нас давно, но не доверяла никому и на любой вопрос отвечала односложно. Училась она, кстати, не на психолога, а на реаниматолога. И никто не сомневался, что у нее получится.

Честно говоря, кому я и завидовал из всех нас, – так это Констанции. Знать, что все впереди, и быть уверенным, что идешь именно тем путем – это ли не счастье? По поводу ее психики – я был уверен, что шизоида не приняли бы в медицинский институт. Вела она себя вполне адекватно. И, по-моему, скорее походила на девственницу.

– Влад считает, что Констанция плохо влияет на него. Что-то вроде нлп, – засмеялся Андрей. – Кодирует на дипрес.

– Влада хрен закодируешь!

– А тебе он зачем?

– Ну, Ася – это та Ася, с которой он меня просил познакомиться.

– Да? И зачем ты такое исполнил? – удивился Андрей.

– Ей просто переспать с кем-то хотелось.

            Когда Андрей решил сесть за проги, я ушел. Снова похолодало. Туман словно процедил воздух. Все казалось прозрачным, стерильно чистым, морозным. Я шел пешком, гонясь за уже утраченной инерцией привычных действий и понимая, что нужно остановиться, опомниться, спокойно все обдумать. Подумать хотя бы над тем, где заработать в ближайшее время. Мысленно я уже потратил даже гонорар за ненаписанную статью о косметике. И мне его не хватило. А теперь и его не было. От этого внутри становилось зябко.

Центральную площадь готовили к Масленице. Я поглазел на рабочих, возводивших сцену, потом посидел в кафе, подумал, не пришел ни к какому выводу, но так скоротал день до вечера.

Вечером зашел к Владу. Открыл мне его отец.

– А, Мить, давай к чаю.

            Олег Петрович провел меня на кухню.

– А брат-сестра дома?

– Дома. Что-то обсуждают на повышенных, – ухмыльнулся тот.

            Вышла его жена. Налила мне чаю. Я взял чашку и пошел в комнату Влада.