Фрилансер

– Лиза! – Джонни вскочил на подоконник. – Лизонька!!!

Упираясь ногой в откос, ухватившись за раму и стараясь не смотреть вниз, он пытается до неё дотянутся, но уже не дотянуться:

– Стой!

Нет, нет, не видеть, не слышать, не знать, никого, не хочу, жить не хочу, оставьте меня, оставьте меня все! Шаг, шаг, ещё, шаг…

Она отдаляется от окна по бордюру восьмого этажа.

И капли, мелкие, крупные: дождь!

Капли бьют в лицо, холодные, злые, обнаглевшие, бьют за воротник.

То ли вода, то ли слезы, и первого и второго не счесть. На мокром выступе прижатая к стене, Лиза вдруг очнулась. Где она! Что с ней! Не пошевелиться, не повернуть головы, но повернула на крик "Лизонька". Их отделяет метра полтора. За жирными полосками дождя, она встретила его глаза, и её взорвало вновь!

Ненависть!

Как она ненавидит эти его глаза!

Как она ненавидит руки, которые тянутся к ней!

Она ненавидит его всего!

Прочь!

Ненависть задавила страх.

Ненависть вдавливает пальцы и вмагничивает ноги.

И хлынуло потоком. Ливень! Стена!

– Предатель… – шепчет Лиза, – ты – предатель … я ненавижу тебя…

Ей кажется, она кричит, но она шепчет. Джонни слышит её шепот сквозь водопад. Его глаза! Она ненавидит их, но – и Джонни знает – его глаза держат её сейчас. Её спасение – магическая сила его магнетических глаз. Его взгляд не дает ей соскользнуть, оставляет в сознании. Отведи он глаза, она сорвется и погибнет.

– Ненавижу тебя… предатель…ты предатель.

Шепчет заклинание Лиза.

– Держись, Черепашка, пожалуйста…

Не отпуская левую руку от оконной рамы, Джонни тянется к Лизе.

– Иди ко мне, не бойся, не спеши.

Вода заливает глаза, бьет в зрачки, нестерпимо не моргать. Смотреть! Не отрываясь смотреть! Внизу пропасть, а ему почти не страшно, главное не думать, что там нет ничего. Тогда почти не страшно. Джонни продвинул ногу вперед.

– Не волнуйся, Лизонька, все хорошо, я рядом, смотри на меня, иди ко мне.

Визг тормозов внизу, и ещё один.

Охранники выпрыгнули из машин и распахнули зонты. Вода потопом, холодная, осенняя, злая, бесконечная. Кэрол машинально глянула вверх.

И её отбросило назад, вжало в дверь Мазерати. Пётр поднял голову и тоже отпрянул, стиснув руку Кэрол.

И Барсуков забыл, что мчался на захват. Выхватил мегафон. Вода заливает рупор, он на батарейках, но пока работает. Барсуков старается перекричать ливень:

– Не шевелитесь! Держитесь. Сейчас вас снимут. Главное, не шевелитесь!

И Каплин уже орет в рацию "МЧС, Скорая", а сам думает: "Какая, к черту Скорая". Опустив глаза и сжав плечи, Каплин раскрыл зонт. Дождь долбит по кузову следственного Форда, по Мазератти и гелендвагену рядом.

Каплин сложил зонт и забрался в Форд.

Самцу совсем плохо, голова пса на коленях Ядвиги. Дышать нечем.

– Открой окно, – приказывает Каплин Ядвиге, вылезает под дождь и вновь раскрывает зонт.

– Джонни, остановись, это безумие!

– Ника, веревку… – приказывает Джонни тихо.

Валя бросается в прихожую. Встроенный шкаф, веревка где?

На пол летят фотокамеры, объективы, вспышки. Одна полка, вторая, третья, кухонные шкафы, полки. Антресоль! Под потолком антресоль. Стул. На стул табурет. Вот он. Большой моток, канат, кричит:

– Джонни, нашла! Не шевелись, я закреплю, я быстро!

Ручка входной двери – узел. Комната – узел. Кухня – узел. Комната – узел…

– … не смотри на меня…

Он услышал её голос сквозь шум моря и целлофан дождя.

– Лизонька…

Ещё чуть, протянуть руку, совсем чуть. Ещё чуть-чуть.

Джонни перебрасывает руку с оконной рамы на стену. Старясь не потерять равновесия, он тянется к Лизе, ещё чуть…

… и его нога соскальзывает с мокрого выступа.

Вода, много воды целое море сверху, сильное море раздвинуло крыши.

Или крыши сжали море ржавой удавкой.

Море там, где раньше было небо, а неба он не увидел.

***

– Руку!

Лиза переворачивает голову на крик. Прочь страх, она – робот. Окно. Совсем рядом. Кроме ничего. Осталось чуть.

Громкий приказ из окна:

– Не отрывай ногу. Скользи. Шажок.

Лиза подчиняется и осторожно скользит ногой.

– Не спеши!

Она перебирает руками.

– Раз ногой. Перехватилась. Два ногой.

Сильные руки подхватывают Лизу и втягивают в квартиру.

Она отстраняется, опускается на пол, утыкается в ладони лицом. Всё!

Лишь теперь её накрывает озноб, в горле лёд, шепчет с трудом, но разобрать можно:

– Жива… жива… я жива…

***

Весь следующий день светило солнце, безразличное, осеннее. Но уже к концу недели начались заморозки и выпал первый снег.

Серебров ненавидел зиму. Он вообще снег не любил, а горнолыжные курорты посещал исключительно из-за Анжелики. Ноет, бывало, ноет…

Кэрол – прямая ей противоположность.

Иногда Петру кажется, что Кэрол читает его мысли. Это очень важно – встретить человека, который читает твои мысли.

Пётр отменил Нью-Йорк, и они улетели туда, где круглый год лето.

Для подготовки обложки издания использована художественная работа автора.