Фрилансер. Абсолютный хищник

— Хуан, уже почти полсотни лет… Да, лет пятьдесят, точно, НПК — это междусобойчик губернаторов, — улыбнулся сеньор. — Я не говорю, что мы договариваемся, что кто-то определённый должен победить, хотя иногда и такое случалось.

— Как например, когда надо было протащить нищую Аврору, или Флору, — заметил Хан.

— Ага. Именно тогда. Но в основном НПК это… Поле боя между нами, губернаторами этой планеты. Нас четырнадцать, и победа на НПК даёт нам очки перед друг другом, повод пустить пыль в глаза. Потому практически везде провинциальные отборы курируются моими коллегами, и «левому», постороннему попасть на конкурс почти невозможно. Кроме Альфы — там мэр принципиально не лезет в отбор, но, как я и говорил, за Альфу никто никогда не голосует.

И эта система работала надёжно, как часы. Конкурс был маленьким планетарным фестивалем с губернаторским междусобойчиком, на котором поднимались деньги, на котором провинции могли позадирать нос перед другими провинциями, что они, де, круче. Но в эту чёткую систему дет тридцать назад вписались… Вы! — взгляд на меня. Мне аж стало неуютно. Кто такие эти таинственные «мы»?

— Хуан, это не ваше поле битвы, — попенял он мне, чтоб я знал за что. — Это праздник для имперцев, Обратная Сторона никогда не имела и не имеет к нему отношения. И вам с первого дня пытались это показать. Но вы с упорством умалишённых влезли на этот конкурс, дескать, тоже часть Венеры, и год за годом долбитесь, пытаясь победить. Привлекаете звёзд первой и высшей величины, чуть ли не международной. Лезете и лезете, что приходится задвигать вас силой.

— Правда, что голосования подкручивают? — исподлобья хмурился Карен.

— Конечно. Иначе представители Самары победили бы… Ну, примерно в десяти конкурсах за последние два десятка лет, — сеньор развёл руками, а каждый из нам про себя произнёс что-то матерное. — Это примерная оценка. А потому, ребята, в НПК появилось второе правило — Самара никогда не становится победителем! Как и Альфа. За Самарой год от года второе место, иногда третье. Первое вам просто не дадут.

— Я не хочу участвовать в этой клоаке! — заявил вдруг Хан. — Это ж лажа, пацаны. Они хреначат наших год от года, а тут мы… Будем выступать в этом отстое…

— Хан, мы будем выступать за команду имперской провинции, — осадил его Фудзи.

— Ага, — поддержал я и тоже подался вперёд, в агрессивную позу. — Вот только нахрена вам это надо, сеньор Эскобар?

— Что именно, Хуан? — улыбался этот блатной чёрт. — Формулируй свой вопрос до конца, и я отвечу честно, как обещал.

— Русская команда. Выступает за имперскую провинцию. Вы хотите, чтобы вся планета проголосовала за нас и мы победили. ВЫ победили! Получится, мы как бы предатели. Самара не может победить — и через нас она победит от имени Санта-Катарины?

— Нет, Хуан, я в тебе разочарован, — серьёзно, без тени иронии, покачал Эскобар головой. — Парни, Самара НИКОГДА не победит — это аксиома, да. Но она не победит, даже если будет мимикрировать, и её представители выступят за имперский сектор. «Никогда» — это волшебное слово. У вас был бы шанс, как и у вашего Сектора, если бы вы… Были обычной командой. Но после того, что именно ваша группа устроила за последние месяц-два-три…

— Скандал! — осенило меня. — Вот ваша цель! Жюри привычно подкручивает голоса русской команде, да ещё провокационно выступающей на русском языке. Причём не может не подкрутить уже ввиду того, какую политическую позицию мы занимаем и как сильно недавно засветились. Но в этот раз в проигравших не угнетённый Сектор, которому суждено проигрывать, о кого и так двадцать лет вытирали ноги, а пусть и маленькая, но гордая имперская Санта-Катарина!

— Сильно! — уважительно покачал головой Карен.

— О, а такой расклад мне нравится! — А это Хан.

— А дальше что, сеньор губернатор? — улыбнулся Фудзи.

— А дальше сеньор выступит обличителем гадких организаторов конкурса, — продолжил я, перебивая сеньора, уже было раскрывшего рот для ответа. — Он защищает пусть всего полтора миллиона сограждан, но, блин, он их ЗАЩИЩАЕТ. И светится этим на всё страну. И о маленьком губере из самой далёкой провинции на Северном Полюсе говорят все салоны столичной Альфы. Скандал. Путь в политику, в высшую власть, открыт — так же сильно он будет защищать условных «своих» и на самой вершине. И вся планета это знает. А значит проголосует как надо, за известного ей человека.

— Браво! — Эскобар похлопал, и снова без иронии. — Можете же когда хотите, сеньор Шимановский!

Сука!

— И всё равно, я не хочу участвовать в этом показушном бедламе, — покачал головой Карен. — Ребят, поймите правильно, нас будут опускать! Да плевать за кого мы выступаем, наоборот, мы покажем, что нас, русскоязычных, можно пинать даже когда над нами имперский флаг! Мы откроем ящик Пандоры, покажем, что и так можно, и сделаем только хуже.

— Сеньор Мартиросян, — засияли ехидным огнём глаза Эскобара, — а что, если я вас приглашу участвовать в ПОСЛЕДНЕМ НПК в истории Венеры?

— Так, сеньор, давайте подробности, — подался вперёд я. — Заинтриговали. Вы же получили скандал, а тут…